В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия)
Шрифт:
— Надеюсь, вы не к той даме отправляетесь, на которой давече отказались жениться и по любезной подсказке которой, угодили в подвал Страга?
Вампир только ухмыльнулся, не отвечая ни да, ни нет.
— А у вас с собой случайно нет зеркала? — неожиданно спросил он. Этот вопрос ее просто убил, глубоко вздохнув несколько раз, чтобы не наговорить мужчине гадостей, она четко отрапортовала:
— Если вы не забыли, то именно вы приказали мне вытащить все лишние вещи. Это зеркало как раз такой лишней вещью и было, — при этом она злорадно улыбнулась, прекрасно помня, что маленькое зеркальце в женском кошельке, который она приготовила на продажу, у нее имеется, но показывать его вампиру ей не хотелось из вредности. — Постойте, — вдруг спохватилась она, — а где то зеркало от трельяжа,
Она, когда поняла, что вампир не будет жить с ними, сразу же успокоилась, и сейчас вполне спокойно могла находиться рядом с ним, с интересом подмечая, происходящие изменения в его внешности. РАЗУМЕЕТСЯ, в ее душе не единожды шевельнулся червячок желания, чтобы такой мужчина всегда был рядом с ней. Но эти мечты не были похотью, или такой уж жаждой любви вампира, поскольку носили достаточно, прагматичный характер. Ирина Павловна мечтала, чтобы рядом с ней был такой вот мужчина, решавший за нее все проблемы, за плечом которого она смогла бы жить, ни о чем не переживая. А уж если он к тому же красив…. Хотя нет, красота была бы лишней, обладание собственной красотой, делает мужчину слишком самоуверенным, и такой образчик был как раз перед ней. Поэтому все свои глупые мечты она затаптывала на корню, заставляя себя, открыто смотреть в глаза реальности.
Вампир ушел. Именно ушел, а не исчез. Она на секунду задумалась, потом поняла, что если бы Шертес в течении трех дней не выходил из ее комнаты, это было бы… странно по меньшей мере, да и по большей тоже, ведь туалет, находящийся во дворе ему посещать нужно бы было все равно. А так он спокойно ушел из таверны, предупредив хозяина о глухоте своей подопечной, оставив ее под крышей таверны на три дня.
Прошли сутки. Ирина Павловна сидела взаперти, изнывая от скуки, но выйти и побродить по улицам незнакомого города, ей даже в голову не пришло. Прошли еще сутки. Ирина Павловна легла спать, зная, что Шертес придет рано утром.
Но он не пришел, ни рано утром, ни к обеду, ни к вечеру. Ее обуял настоящий ужас. Денег заплатить за комнату в таверне не было. Где она находится, и как попасть назад к Фанне и детям, она не знала. О вампире она думала меньше всего. Нет, наоборот, больше всего. От мысли, что он сейчас лежит расслабленный, отдыхая после бурного секса, напившись свежей крови, она ненавидела его за предательство, за то, что из-за своей долбанной похоти, он поставил ее в такие условия. Она ждала минуту за минутой. Но вот сейчас, он, наконец, насытится и вспомнит о ней, но час проходил, а вампир не возвращался. И тут еще хозяин таверны знаками показал ей, чтобы она выметалась из его заведения.
Глава 37
Она в ужасе заметалась по комнате, пытаясь придумать выход из этой ситуации, потом достав несколько тарелок и фарфоровых статуэток, попыталась все ото вручить хозяину, в обмен платы за комнату. Но он только замахал руками, отказываясь брать у нее что-либо, при этом что-то сердито выговаривал, очевидно, объясняя, что у него не бандитский притон, и краденое скупать он не намерен. Беспомощно она обвела глазами трактир, и тут заметила, что стены его были украшены какой-то разрисованной мазней, очевидно, хозяин заведения, питал пристрастие к художественному оформлению своего детища. Она быстро взлетела по лестнице, и достав глянцевый женский журнал, оторвала от него первую обложку, на котором знаменитая актриса улыбалась своим фирменным загадочно высокомерным взглядом. Эта картинка так понравилась хозяину, что он разрешил ей пожить в трактире еще два дня, а сам, тем временем, повесил картинку на самое видное место.
…Ирина Павловна и представить себе не могла, что, примерно, через четыре месяца, молодой мужчина, в капюшоне, надвинутом на глаза, будет спокойно сидеть в этом трактире, в ожидании заказа. Он равнодушно будет оглядывать стены, и вдруг подскочит на месте, словно его кто-то ужалит за одно место.
— Дэттер, Эг, — хрипло прошепчет он, — я сошел с ума, или это, действительно, Анджелина Джоли? Потом он, спотыкаясь о скамейки, бросится к стене и станет жадно рассматривать картинку. Вверху название журнала, чуть ниже перечень самых интересных статей, имя женщины, изображенной на обложки… и все по-русски!
— Значит, сюда мы переместились не одни, — задумчиво скажет он, немного другим голосом. — И та пиктограмма, в которой мы оказались, предназначалась для кого-то другого. И получается, что этот кто-то вырвался от Страга, которым нас пугал Дэттер так сильно, что даже еды не дал накупить сколько нужно.
— Опять ты со своей жратвой! — зарычал хриплый голос. — Все никак не нажрешься… Но всего этого Ирина Павловна, разумеется, не знала.
… "Два дня, всего два дня, — нервно шептала она про себя, бегая по комнате. — Что делать, что делать?", — выбор у Ирины Павловны, действительно, был не богат: еще два дня ждать Шертеса, сидя в запертой комнате, или постараться раздобыть денег, и… ждать Шертеса столько, сколько потребуется. У нее голова шла кругом от этих внезапно обрушившихся проблем. Страх за детей и Фанну, страх за себя, гнев на Шертеса… и снова страх. Когда волной накатывал страх за детей, она убеждала себя, что еды хватит, что для дров можно порубить, в конце концов, деревянные кровати и столы, воды есть, мука есть, можно лепешек напечь, Фанна взрослый человек, справится как-нибудь. Когда накатывал гнев на Шертеса она от злости не находила себе места, без конца в уме, прокручивая одну и ту же картинку. Вот он обессиленный откатывается навзничь и из последних сил говорит, что ему надо в трактир, что его там ждут, но тут его губы накрывают страстным поцелуем и он снова набрасывается на партнершу, совсем забыв о своем обещании. Такая обида на Шертеса захлестывала ее, что хотелось безутешно плакать, и в этот момент она вспоминала о себе, и новый страх приходил на место старым. А если Шертес не придет еще неделю? Получалось, что ей срочно надо было искать возможность получить хоть какие-то деньги, и, значит, ей надо было идти в город.
Ирина Павловна еще раз перебрала вещи, что у нее были с собой, и какие можно было продать. Сложив некоторые из них в аккуратную сумочку, вышла на улицу. Она осторожно огляделась по сторонам. Две женщины, что проходили мимо таверны, равнодушно скользнули по ней взглядом, и пошли дальше, занятые своим разговором. Ирина Павловна же, наоборот, как можно тщательнее рассмотрела их одежду. Выходя на улицу, надела поверх юбки с блузкой плащ, что носила еще дома. Они с Фанной только срезали на нем пуговицы с хлястиков, воротника и карманов, и пуговицы на застежке прикрыли планкой, сделанной из пояса.
Сравнив свою одежду и одежду здешних жительниц, Ирина Павловна пришла к выводу, что она сможет пройти по улице, не привлекая к себе внимания, особенно, если накинуть на голову капюшон, поскольку единственное, что очень сильно отличалось в ее одежде, так это фасон и форма чепчика. Оборок и кружев на чепцах женщин не было. Маленькие скромные шапочки из белой ткани, плотно прилегающие к голове и полностью закрывающие волосы. Но делать было нечего, пришлось идти так. Она медленно шла по улице, рассматривая вывески на лавках и магазинчиках. Ирина Павловна не могла решить, что лучше попытаться предложить свой товар в более дорогой лавке, или не рисковать, и идти в бедный район. То, что ее обманут и заплатят намного меньше, чем стоят ее вещи, она не сомневалась ни секунды, но как торговаться, если не понимаешь ни слова, что тебе говорят? Она незаметно для себя вышла на широкую улицу, скорее всего, центральную, но увидев несколько прохаживающихся стражников, испугалась и решительно повернула назад.
Снова медленно шла вдоль лавчонок, раздумывая в какую из них зайти. На вывеске, что-то похожее на каравай и запах свежей выпечки, ошибиться невозможно — хлебная лавка. Запах трав и каких-то зелий — скорее всего местная аптека, тут в одной из лавок распахнулась дверь и тут же запах лежалый, старых, грязных вещей, ударил ей в нос. "Лавка старьевщика, — сразу догадалась она, так назывался когда-то один из вариантов "ломбарда", хотя учитывая здешний район, владелец лавки был просто скупщиком краденного, — сюда-то мне и нужно", — обреченно подумала Ирина Павловна, открывая дверь. Она продумала обо всех возможных опасностях, какими ей может грозить приход в подобное место. И то, что у нее отберут товар, ничего не заплатив, и то, что ее хорошо обдурят при покупке, и то, что она может привлечь ненужное внимание, и еще очень много таких "что", вот только одного она не ожидала, что все ее самые страшные предположения сбудутся, поскольку в глубине души она все же надеялась, что все будет хорошо.