В постели с мушкетером
Шрифт:
— С чего вы взяли?
— Все об этом знают: ее родители в компанию приходили, требовали компенсацию. Они не раз видели, как мой Князев их дочь до дома подвозил.
— Вам и об этом успели доложить?
— А как же? Я пока еще жена Князева, имею право знать все, что происходит.
— А вам не сказали, что эти родители из себя представляют? Вам не сказали, что они любители выпить?
— Какая разница, кто они? Важно то, что они говорят.
— Вы — молодая, образованная женщина, и неужели не понимаете, что все это — подстава чистой воды? Кто-то очень хочет вашего мужа утопить, поэтому и уговорил родителей девушки дать против него показания! Тот человек научил их, как можно получить деньги, вот они и стараются.
— Это всего лишь ваши слова, ничем не подтвержденные.
— А если бы подтверждения имелись? — спросила Алиса, пристально наблюдая за реакцией Маргариты. Она пока не хотела ей говорить о диктофонной записи, потому что не была уверена, что Рита непричастна ко всему происходящему с Дмитрием.
— Если даже вы докажете, что эти люди лгут, я все равно буду уверена, что Князев знаком с этой девкой, — упрямо ответила Маргарита.
— Но откуда у вас такая уверенность?
— Для этого большого ума не требуется, — усмехнулась Маргарита. — Человека, которого ты видишь впервые, убивать не станешь. Это может случиться только на почве ревности, так сказать, от большой любви. Ух, его счастье, что он за решеткой сидит, а то устроила бы я ему кастрацию без наркоза! — злобно выплюнула она.
— Вы всерьез думаете, что девушку убил Дмитрий?
— А кто же еще? Все говорят, что его с ножом в руках застали, а любовница у его ног лежала — с перерезанным горлом.
— Разве вам не сообщили, что сам он в это время сидел в кресле без сознания?
— Ничего подобного, — возразила Маргарита. — Никакого «без сознания» не было! Он был пьян в стельку и спокойно спал.
— И вы, прожив с мужем почти восемь лет, зная его как свои пять пальцев, считаете, что это правда? Что он, хладнокровно зарезав свою любовницу, спокойно завалился спать? Произнося слово «любовница», я лишь повторяю ваши слова, — отметила Алиса. — Итак, что вы можете мне сказать, Маргарита Евгеньевна? Ваш муж, Дмитрий Князев, действительно настолько извращенный, жестокий человек, что способен на хладнокровное убийство?
— Чужая душа — потемки, — пожала плечами Маргарита. — Вон жена Чикатило вообще со своим мужем лет двадцать прожила, двух детей от него родила и до последнего не знала, что он маньяк, пока его не поймали. Так что дома жены видят одного человека, а на самом деле… надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?
— Логично, — нехотя согласилась Алиса. — И, судя по вашему настроению, вы не собираетесь изменять свое мнение?
— Нет, не собираюсь.
— Вы действительно подали на развод?
— Кто вам об этом сказал?
— Я же адвокат, обязана знать все, что происходит с подследственным и его близким окружением.
— Нет, пока не подала, но вскоре обязательно это сделаю.
— А как же… впрочем, об этом пока не стоит говорить, я надеюсь на благоприятный исход дела, — сказала Алиса. — Что ж, Маргарита Евгеньевна, не смею вас больше утомлять своим присутствием.
— Я вас провожу до дверей, — ответила Рита и, встав из-за стола, поставила мальчика на пол. — Иди, поиграй, сынок, мама сейчас придет, только тетю проводит, — ласково проговорила она, посмотрев на ребенка влюбленными глазами.
— Мальчик не спрашивает, где его папа? — спросила Алиса. — Скучает, наверное?
— А вот этого не надо! — резко проговорила Маргарита, сурово сдвинув брови. — Лезть ко мне в душу и травить ее — в компетенцию адвоката сие не входит.
— Да я даже и не думала… — растерялась Алиса. — Просто так спросила.
— Просто так спрашивайте у кого-нибудь другого, а не у меня! Всего доброго.
— До свидания. Простите, если я вас невольно задела, честное слово, я не хотела, — смутилась Скуратова.
— Бог простит.
— Маргарита Евгеньевна, если у меня появятся еще какие-либо вопросы, я могу вам позвонить? — спросила Алиса.
— Звоните.
— Возьмите мою визитку, если вдруг захотите мне что-то сказать, звоните в любое время дня и ночи.
— Я не захочу! Уж поверьте на слово.
— И все же возьмите на всякий случай, — настояла на своем Алиса. — Жизнь — штука непредсказуемая.
Катя с Юлей сидели в кухне и неторопливо пили кофе.
— Катя, как ты себя чувствуешь? Как настроение? — спросила Юля.
— Все нормально, не переживай, — ответила Катя. — Мне нельзя сопли распускать. Маму все равно уже не вернуть, а вот Диме я помочь должна. Что Алиса говорит? Какие-нибудь сдвиги в расследовании есть?
— Она вчера ездила к Маргарите, а потом и в тюрьму, но я еще с ней не разговаривала, ничего пока что не знаю.
— Завтра поеду на работу, не могу дома сидеть, от этого только хуже становится. Я написала было заявление на неделю отпуска без содержания, но думаю, что он мне не понадобится.
— Завтра на работу? — переспросила Юля. — Нет, Катя, мне кажется, завтра у тебя ничего не получится.
— Почему?
— Я даже и не знаю, как сказать…
— Говори как есть.
— Ты уже немного успокоилась, поэтому я считаю, что могу сказать тебе очень важную вещь, — проговорила Юля.
— Какую?
— Только ты не волнуйся, очень тебя прошу!
— Да говори уже, Юля, — нетерпеливо попросила Екатерина. — Обещаю, что не буду волноваться, у меня уже сил на это нет.
— Дело в том, что Александра Юрьевна умерла не от инсульта.
— Господи, какая разница, от чего она умерла? — вздохнула Катя. — Инсульт, инфаркт, рак… Ее больше нет, и этим все сказано, а по какой причине — мне совсем неинтересно.
— Разница есть, потому что она умерла… от отравления.
— Какого еще отравления?! Ты… ты не шутишь?! — вскричала Катя.
— Кто же такими вещами шутит? — Юля опустила глаза.
— Ты ничего не путаешь? — Катя схватилась за сердце.
— Нет. Я сама видела заключение о результатах вскрытия, с патологоанатомом разговаривала. Твоя мама умерла от какого-то редкого африканского яда. Ее отравили, Катя.