В постели с незнакомцем
Шрифт:
Тёмный прямоугольник его окна не загорелся до конца её смены, он не прошёл мимо, не заглянул. Исчез.
С одной стороны это стало своего рода облегчением, но с другой... Какой-то абсолютно нездоровый интерес к чужому мужу. Мужчине с тёмным прошлым и глазами человека, который едва не сломал её жизнь.
– --
Промедол* - наркотический анальгетик.
Морфин* - сильнодействующий наркотический анальгетик природного происхождения.
– Всё, идём. Идём-идём, - Лёшка вышел из раздевалки
– Ну давай, десять минут урву, пока у Троекурова магний капает, - Вера захлопнула журнал и устало потянулась. Задвинув стул, неторопливо направилась к выходу.
– А, подожди, стопэ, телефон забыл, - щёлкнул пальцами Лёшка. – Just a moment, мадам, - и скрылся за дверью кабинета.
Ни на секунду не расстаётся со своим телефоном!
Однажды Вера со Светой стащили его Нокиа и заглянули ради хохмы в историю входящих смс, так там одних женских имён – мама дорогая! А уж что они писали – в приличном обществе о таком вслух не говорят.
– Всё, прошу, - Лёша игриво подставил локоть, опуская плоский смартфон в карман брюк. – И вот, ты ключи от сейфа на столе оставила, - вложил в её ладонь крошечные ключики, помеченные цифрами.
– Вот, чёрт, совсем закружилась, - выругалась Вера.
Оставить ключ от сейфа с наркотиками – высшей степени халатность! Это всё он - Туманов, как всегда не вовремя влез в голову и попутал все карты.
Перешучиваясь и бросая друг в друга колкие фразы, коллеги спустились в холл первого этажа и оккупировали кофейный автомат.
Звякнула монетка, укатившись в прожорливую прорезь, машина тихо загудела, и с лёгким «пш-ш-ш» в выпавший бумажный стаканчик полилась ароматная жидкость.
Мимо сновали заполняющие коридор больные и их навещающие: люди переругивались у окошка регистратуры, кашляли, хромали, опираясь на костыли. Шуршали пакеты с передачками.
– Привет, Вер. И ты за кофейком? – подрулила Алла из хирургического отделения, демонстративно игнорируя Ненахова. Повернулась в тому спиной, подчёркивая его полную незначимость. Словно тот пустое место.
Не так давно у них закончился роман, и закончился так себе – Алла всеми силами пыталась скрыть, насколько сильно уязвил её женское самолюбие этот знойный ловелас, но в глубине души всё-таки лелеяла надежду на скорое примирение.
Вере было немного жаль Аллу, как и всех, кому этот сердцеед навешал на уши лапши, а потом благополучно слился.
– Здрасьте, Зинаида Степановна, - кивнула Алла прошедшей мимо старенькой гардеробщице. Та едва заметно кивнула, грустно скрывшись в своей каморке.
– Что это с ней сегодня? Обычно приветливая такая, - проводила её взглядом Вера.
– Да ты что? Сегодня же второе число… годовщина, - понизила тон Алла и многозначительно повела бровями.
Вера ахнула, коря себя за дырявую память. Действительно, сегодня же годовщина смерти дочери Зинаиды Степановны – Оксаны. Год назад девчонка трагически погибла – нелепо, от рук какого-то психопата. Сначала накачал какой-то дрянью, а потом изнасиловал, ещё и оставил умирать на мёрзлой земле заброшенного ангара. Жуткое было зрелище, говорят.
Искали этого монстра всем миром – но безуспешно, ни одной улики.
Вера её плохо знала – Оксана только закончила медицинской институт и работала у них всего лишь пару месяцев, но ей было безумно жаль девчонку и особенно её мать, которая, собрав волю в кулак, старалась держаться, давая волю слезам лишь в потаённых уголках больницы.
– Я возьму, ладно? А то у меня там цейтнот, - не дожидаясь ответа, Алла забрала наполненный стаканчик Веры и, задев Ненахова бедром, пошлёпала к себе в отделение.
Лёшка безразлично мазнул взглядом по бывшей, закинув в аппарат очередную монету.
– Козёл ты Лёшка, вот кто, - нахмурилась Донская.
Сколько их ещё таких будет, брошенок? Да чтобы она поддалась на его чары – ни за что! Латай потом раненое сердце, на нём и так места живого не осталось.
Солнечные лучи отражались от искрящегося снега, создавая иллюзию рассыпанных драгоценных кристаллов.
Еловые макушки взмывали ввысь, в чаше старого фонтана резвились воробьи, вырывая друг у друга засохшую корку.
Вера плотнее запахнула шарф и согрела дыханием озябшие руки.
Лариса, укутанная в клетчатый плед поверх соболиной шубы, безразлично наблюдала окружающую красоту. А днём в такую хорошую погоду здесь действительно было красиво и совсем не жутко.
В неприветливых окнах отражался солнечный диск, и казалось, что старый замок-склеп не настолько безнадёжен, и в него ещё можно вдохнуть жизнь.
В который раз Вера будто бы невзначай скользнула взглядом по окну спальни Туманова. Тяжёлые гардины наглухо зашторены, ни ответа, ни привета. Словно сквозь землю провалился. С той встречи в тёмном коридоре она больше его ни разу не видела.
«А жаль», - мелькнула шальная мысль. Интересно, какого цвета его глаза днём? Или он как вампир, до захода солнца не высовывается из своей конуры? Похоже на то.
Её раздражали мысли о нём. Он странный, дикий, себе на уме. Быть может он вообще убийца! Чистой воды мазохизм - думать о мужчине, который, возможно, собственными руками душил жену. Но она думала, вопреки логике и здравому смыслу - думала постоянно.
Позади послышался скрип снега. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять – это он.