В постели со смертью
Шрифт:
– Это уж твоя привилегия, проститутка: всякими запахами самцов заманивать на себя. А я обойдусь своим естественным ароматом. – Зимина скептически усмехнулась. – Ничего – понюхаешь. На нарах еще сильнее вонять будет! Ты что-то не в трауре?
– Как вы можете отпускать пошлости в тот момент, когда тело вашего мужа даже не предано земле? – с патетикой в голосе спросила Лиза.
– Могу, – хладнокровно заметила Роза Леопольдовна. – И ты сможешь лет эдак через двадцать. Думаешь, избежишь общей участи? Мужики пользуются нами, а потом выбрасывают, как использованный презерватив. Не
– Могли бы хоть кондишен в салоне поставить.
– Да вон он, твой кондишен, – она взмахнула рукой со звенящими браслетами в сторону потолка. – Сломался, а Георгий на ремонт денег не отрядил – тебя надо было по Кипрам возить.
– Это были сущие гроши для него! – огрызнулась Лиза, ерзая на сидении: поза с закованными сзади руками оказалась крайне неудобной.
– Ничего, скоро разбогатеешь, если не сядешь, – многозначительно пообещала Зимина. – По моим сведениям, Георгий снабдил тебя основательной информацией относительно его вложений в западные банки.
– Вы соображаете, что говорите?! – завопила Лиза. Ее терпение лопнуло. – Он даже на несчастный перстень не расщедрился! Неужели вы думаете, что ваш скряга посвятил меня в тайну своих счетов?! У вас что – последняя стадия олигофрении?! Вы – жена! А я – любовница. Хотя с любовью наши с Зиминым отношения не имели ничего общего. Я мечтала распрощаться с ним, причем, именно на вчерашнем ужине… – Лизе вдруг показалось, что в запальчивости она выкрикнула нечто лишнее.
Проницательный взгляд, который устремила на нее Роза Леопольдовна, подтвердил это мнение.
– Вот сейчас не врешь. Знаю, что ты мечтала распрощаться. Я снабдила своего благоверного «жучком», поэтому у меня в руках – железный компромат на тебя, госпожа Леонтьева. В «Матросскую тишину» засядешь надолго. А уж там из тебя вытрясут номера всех счетов.
В горле у Лизы застрял и не таял какой-то ледяной ком – и это в тридцатиградусную жару! После неясных хрипов ей удалось выдавить:
– Глупая ложь! Ни один «жучок» не удержался бы на покойнике. Георгия тащили – ну, и тому подобное. Вы блефуете.
– Ничуть. Ты забыла о Славе.
Огненной струей Лизу прошило воспоминание о том, что Роза и Слава состоят в приятельских отношениях. Это подтвердил в Лимассоле на пляже и сам Зимин.
Очевидно, прозрение отразилось на лице у Лизы. Сколько раз она давала себе зарок позаниматься мимикой около зеркала. Вон особы королевских кровей! После смерти матери, несравненной Дианы, ничего нельзя было прочитать на лицах наследных принцев Вилли и Гарри – вот что привносит в гены голубая кровь!
– Слава снял «жучок» с тела, – ехидно сообщила Зимина, – и теперь я имею великолепную запись последнего в жизни Георгия разговора. Ни у одного следователя не возникнет и малейшего сомнения в том, что после слов о скором расставании ты сыпанула ему в бокал яда.
– Что?! – задохнулась Лиза. – Кончайте блефовать! Да это вы, именно вы появились в зале в тот момент,
Сардонически усмехнувшись, Роза сказала:
– Уймись, деточка. У меня железное алиби. Слава доложил мне о времени кончины супруга. Да будет тебе известно: в десять тридцать я кушала жюльен из дичи на ужине благотворительного фонда на глазах у сотни людей. А вот твое алиби – поход в сортир по поводу медвежьей болезни – только подтверждает твою вину. Как только ты подсыпала яда – тебя от страха прохватил понос, и ты дернула в гальюн! Скажешь, не так было?
Глаза-маслины Розы изрыгали такой огонь праведного гнева, что Лиза с ужасом отметила про себя: «Эта стерва может засадить меня в кутузку лет на десять. Если у нее еще на самом деле есть запись нашего последнего разговора – мои дела хуже, чем у вокзального бомжа».
Чтобы хоть как-то укрепить свой слабеющий дух, Лиза сказала:
– Ваш муж умер от инфаркта, а вы клеите мне какое-то отравление.
– Милочка, даже ученику нулевого класса известно: яды вызывают именно инфаркт. Что может помешать мне, безутешной вдове, обратиться к патологоанатомам с просьбой о более тщательной экспертизе ввиду появившихся у меня сомнений? – Издевательский тон Розы не оставлял никаких надежд, однако госпожа Зимина вдруг протянула Лизе этот спасительный лучик. – А помешать мне копать глубже может только информация о его сбережениях на зарубежных счетах. Советую тебе все вспомнить.
Приоткрыв дверцу, Роза дала указания парню, и он быстро освободил Лизу из плена наручников.
Оказавшись на пешеходной части тротуара, госпожа Леонтьева почувствовала, что ее ноги подкосила слабость. Но желания попросить Зимину подвезти ее в центр не возникло.
Напоследок Роза Леопольдовна бросила тривиальное:
– Настоятельно советую подумать. Запомни: нищета толкнет меня на крайние меры.
Дверца захлопнулась, и мерс плавно покатил прочь, вздымая едкую июльскую пыль.
Облизывая сухие губы, Лиза несколько минут стояла посреди тротуара в состоянии шока. Ехать на работу не было сил.
Походкой тяжело больного человека она вернулась домой и полчаса стояла под ледяным душем, который слегка взбодрил ее. Под огненными струями Лиза приняла единственно верное, как ей показалось, решение.
Сейчас было бесполезно звонить напуганной Катюше или сломя голову нестись к Рите в бутик за советом. В огромном городе существовал единственный человек, к которому следовало обратиться.
С трудом выдвинув ящик, дно которого хранило свою тайну, Лиза отклеила «роковую визитку» и спрятала ее в сумку.
Наступило время побороться за себя. Крокодиловы слезы можно будет лить на нарах. Но пока остается шанс – надо действовать.
– Я к тебе – без звонка, – сказала Лиза, входя в контору Виктора Брасова. – Ничего?
– Если я скажу, что счастлив, тебя это удовлетворит? – улыбнулся частный сыщик.
– Эти слова удовлетворят меня куда больше, чем любовное ложе, – госпожа Леонтьева нашла в себе силы пошутить и даже выдавить гримаску улыбки.