В предвкушении страсти
Шрифт:
— Ты меня уговариваешь.
Никто прежде с ней такого не делал. Они приказывали, убеждали, просили на разумных условиях, но никто и никогда ее не уговаривал.
Вон оказался совсем рядом, хотя она не заметила, как он двигался. Он лежал поверх одеяла, которым она укрывалась. Почему же тогда она так явственно чувствует жар его тела?
— Может и так.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить свой вопрос.
— Зачем?
Ее руки не были укрыты, и поэтому она теперь почти касалась его обнаженной
— Ты что, голый?
— Если не одолжишь мне одежду, то да. — Его как будто это ни капельки не волновало.
— Нельзя входить в женскую спальню голым! — Такое поведение совершенно неприемлемо для любой расы.
— Так я вошел одетым… в свою шкуру. — Мужчина возле нее выглядел столь красивым с его золотистыми глазами и сияющей кожей, что Фейт поражалась, как он может быть настоящим. — Хочешь, перекинусь обратно?
Это вызов.
— Хорошо. — Она не позволит Вону считать, что ему можно безнаказанно творить все, чего он только пожелает.
— Уверена, что хочешь, чтобы в твоей спальне оказался ягуар?
— Думаю, это уже произошло. — Но ей какой-то частью сознания хотелось видеть его превращение. Наверное, той же, что находила Вона красивым, хотя Фейт не имела ни малейшего понятия о критериях мужской привлекательности.
— Не двигайся, Рыжик.
Мир вокруг засверкал яркой радугой. Фейт замерла. Она думала, что превращение будет для него болезненным, в общем-то, она и вовсе не ожидала, что он это сделает. Но в том, что она увидела, не было боли — лишь чистый восторг.
Секундой позже огоньки угасли, и возле нее оказался ягуар с очень острыми зубами и точно такими же глазами, как у мужчины, который только что лежал на его месте. Фейт сглотнула. Она Пси, она не чувствует страха. Но вполне логично не расслабляться рядом с опасным хищником.
Распахнув пасть, ягуар зарычал — очень низко, почти неслышно.
— Это вопрос? — рискнула поинтересоваться Фейт. — Потому что я не говорю по-кошачьи. — Совершенно абсурдная фраза — это же очевидно, что она не владеет языком животных.
Ягуар опустил голову, утыкаясь носом ей в шею. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Я сильнее этого, — прошептала Фейт, заставляя себя поднять руку и положить ее зверю на загривок. Стиснув пальцы, она попыталась стащить его с себя. Ягуар даже не шелохнулся. Она приложила больше усилий. От его рычания все внутри завибрировало.
— Вон, хватит.
И внезапно мех под ее пальцами исчез, растворившись в фонтане радужных искр и сменившись в итоге голой мужской кожей. Теперь Фейт сжимала в кулаке прядь светлых волос.
— Значит, кота ты согласна погладить, а мужчину — нет?
— Я только пыталась тебя отодвинуть.
Она не выпускала его волосы — просто не могла. Запах Вона заполнял все вокруг, золотистая кожа в такой близости будто сияла, а его улыбка была воистину кошачьей.
— Ну
Она поняла, что он добавил «маленькая» нарочно.
— Подальше от меня.
— Уверена? — В улыбке мелькнуло ехидство. — Если я отодвинусь, ты можешь увидеть больше, чем рассчитываешь.
— Я знаю, что подобное поведение среди леопардов не приветствуется. — Вообще-то она ничего такого не знала, просто это казалось ей весьма правдоподобным. — Тебе бы понравилось, если бы малознакомый мужчина вот так пробрался в спальню твоей сестры?
Все веселье тут же слетело с его лица. Он замер, будто обратился в камень. Фейт утихла, поняв, что увлекшись оттачиванием остроумия, она пробудила нечто очень-очень опасное.
— Отпусти мои волосы, Фейт. И закрой глаза. Когда ты их снова откроешь, меня здесь уже не будет.
Она потратила столько времени, чтобы убедить его уйти, а теперь, когда он согласился, вдруг поняла, что вовсе этого не желает. Впервые в жизни кто-то пришел к ней в гости. Только к ней. Не к Фейт НайтСтар, опытной ясновидящей с редкими способностями — просто к Фейт.
— Прости, — нерешительно сказала она. Фейт ничего не знала о взаимоотношениях веров, но, похоже, причинила ему боль. Это входило в ее обучение — умение распознавать эмоции, чтобы их избегать. Именно поэтому она правильно поняла его реакцию. И странное ощущение в ее груди здесь вовсе ни при чем. — Прости, если я чем-то тебя обидела. Я лишь хотела… поиграть.
Последнее слово будто застало Вона врасплох. Он несколько расслабился.
— Что, Рыжик, передумала?
— Я не уверена. — Фейт наконец отпустила его волосы, но тут же принялась перебирать пряди. — Ты не похож ни на кого, с кем я имела дело. На ситуацию вроде этой правила не распространяются.
— Какие еще правила?
— Правила Безмолвия. — Фейт задела его обнаженное лечо и отдернула пальцы, будто ошпаренная. Она уронила руку на подушку. — Почему мой вопрос тебя оскорбил?
Вон никогда и ни с кем не говорил о прошлом, но ей ответил — словно против воли, повинуясь импульсу, которому не мог сопротивляться ни человек, ни зверь.
— Моя сестра умерла, когда мне было десять.
Скай в свои семь лет была такой слабой, такой хрупкой, что не смогла выжить даже в облике ягуара.
Он приносил ей еду, делал все, что мог, но Скай прекратила борьбу за жизнь, как только поняла, что родители их бросили. Словно в этот миг ее душа отлетела, и Вон не сумел ее вернуть. Она перестала есть, перестала пить, а вскоре перестала и дышать.
Вон был готов умереть вместе с ней, потому что сестра занимала особое место в его душе. Едва научившись держаться на лапах, она — всегда веселая и шумная — не отходила от него ни на шаг. Он тогда возненавидел родителей вдвойне — не только за то, что они их оставили. Нет — за то, что они разбили Скай сердце.