В прериях Техаса
Шрифт:
Он вдруг, пораженный, отпрянул назад. Теперь он понял. Этим объяснялось их возбужденное состояние, их странное поведение. Он почуял правду. Милли Фэйр не умерла. На мгновение он закрыл глаза и собрал все свои физические и духовные силы, чтобы справиться с нахлынувшей на него радостью. Он должен овладеть собой, не должен пропустить ни слова, ни взгляда этой женщины, которая своим известием вернула ему любовь и жизнь. Но он онемел. Сильная дрожь охватила его с головы до ног. Затем сердце бешено забилось в сладостной муке.
— Милли здесь, — сказала мистрис Хэднолл. — Мы не раз пытались послать вам известие, но никак не могли разыскать вас. Милли жила здесь… с тех пор, как спаслась от Джэтта… и от индейцев. Она выросла. Она преподает теперь в школе, и очень счастлива. Она все время ждала вас… она так любит вас…
Голос прервался у Тома и он прошептал:
— Я вижу по вашему лицу, что это правда, но я не могу поверить… Я хочу увидеть ее!
Мистрис Хэднолл открыла дверь и вышла. Кто-то неслышно проскользнул в комнату. Девушка, женщина, лицо у нее белое, губы раскрыты, большие черные глаза блестят! Неужели это Милли Фэйр?
— О… Том! — тихо, прерывающимся голосом воскликнула она.
Она сделала шаг вперед, протянула руки, затем отступила назад и прислонилась к двери.
— Ты… не узнаешь меня?
— Я потерял всякую надежду, — прошептал Том, как бы про себя. — Это слишком неожиданно. Мне не верится… Это ты, это твои глаза, которые я так любил!
— Я твоя Милли, живая… живая!… — крикнула она и бросилась к нему в объятия.
Некоторое время спустя они стояли у открытого окна и смотрели на золотистый закат солнца. Она рассказывала ему свою историю. Том мог только поражаться, мог только восхищаться ею — так она изменилась, так расцвела и все же осталась такой же очаровательной и простой, как в былое время.
— Ты никогда больше не должен уезжать, не должен охотиться на бизонов, — сказала она, и в тоне ее слышались и требование, и мольба.
— Нет, Милли, — ответил он и рассказал ей о том, как в паническом страхе убегало стадо.
— О, как это чудесно и страшно! — заметила она. — Я всегда любила бизонов.
Мистрис Хэднолл весело окликнула их с порога:
— Том… Милли, одной любовью не проживешь. Ужин готов.
— Мы не голодны, — мечтательно ответила Милли.
— Нет, голодны, — энергично возразил Том. — Мы идем… Милли, я очень проголодался. Ты знаешь, как питаются в лагере. Полтора года на бизоньем мясе!
— Подожди. Я пошутила, — шепнула она, и, опустив свои черные как ночь глаза с длинными ресницами, прильнула к нему ближе.
— Ты помнишь, когда день моего рождения?
— Я никогда этого не знал, — улыбаясь ответил он.
— Завтра.
— Что ты! Ну, значит, я вернулся как раз вовремя. Послушай, ведь тебе восемнадцать лет.
— Ах, так ты забыл! Девятнадцать! Ты опоздал на целый год.
— Но, Милли, я никогда не забывал о том, что должно произойти, когда тебе исполнится восемнадцать лет, хотя точной даты не знал.
— А что должно было произойти? — лукаво спросила она, слегка вспыхнув.
— Ты должна была выйти за меня.
— Разве я это обещала? — с деланным изумлением спросила она.
— Да.
— Ну, так я имела в виду тот день, когда мне исполнится восемнадцать лет. Ты никогда не увлекался мною так, как бизонами, ты только о них и думал и не искал меня. Я могла бы уже быть твоей. А теперь подожди, пока… пока мне исполнится двадцать.
— Милли, я искал тебя все лето, осень и зиму. И сердце мое разрывалось на части.
— Но… но я обещала выйти за тебя замуж в день моего рождения, и так это и должно быть, — сказала она, взволнованная его словами, и темные глаза ее выразительно взглянули на него.
— Дорогая, я так счастлив, что нашел тебя, что ты жива, так счастлив, что ты превратилась в такую красавицу и что ты любишь меня, — я готов ждать хотя бы десять лет, — серьезно сказал он. — Но зачем заставлять меня ждать? В прерии я вел такую одинокую жизнь, там было так тяжело. Она, эта жизнь, что-то отняла у меня, и только ты можешь восстановить это. Я должен опять вернуться к тому, о чем мечтал — бросить охоту и начать обрабатывать землю. Разве ты забыла, какие планы мы строили, когда встречались тайком под вязами? Забыла эти лунные ночи?
— Нет, я никогда ничего не забывала, — прошептала она.
— Ну, так, если завтра день твоего рождения, и я напрасно потерял целый бесконечный год, то выходи за меня замуж завтра. Хочешь?
— Да. Хочу.