В простор планетный (с иллюстрациями)
Шрифт:
Однако Пьер отклонил эту мысль при первом же намеке: после всего, что ему пришлось пережить, он не чувствует себя способным к организационной деятельности. Ему сейчас трудно охватить гигантское начинание во всем масштабе. Он просит дать ему более ограниченный участок работы.
Сергей до сих пор не встречался с Мерсье, но хорошо знал его по выступлениям. Он видел, как изменился Пьер: не было прежней бурной порывистости, движения, речь стали сдержаннее, ровнее.
— Как обстоит дело с недрами планеты? — спросил Мерсье.
— Ты хотел бы по этой части работать?
— Это
— Да. Но там тебе почти нечего делать. Правда, искусственных вулканов придется заложить еще немало, но тут уже все налажено. Вот если б ты был вначале… Когда еще было множество неожиданностей. Но уже и тогда Жан Тэн и Герда Лагерлеф отлично справлялись.
— Еще бы! Мои лучшие ученики!
— Они уже давно не ученики, — сказал Сергей, — сами многих выучили.
Что-то похожее на ревность шевельнулось в душе Мерсье. Ведь это он мог бы…
И вместе с тем — радость, гордость за этих молодых людей.
— Хочешь работать на воздухоочистительной станции? — предложил Сергей. — Нужен сотрудник на первую такую станцию.
— Почему бы и нет? — ответил Пьер. — Устройство этих станций входит в план покорения Венеры, разработанный на Земле… при моем участии.
— Тогда ты знаешь, что таких станций постепенно будет построено много.
Мерсье до сих пор видел только чертежи этих установок. Он нетерпеливо спросил:
— Когда же мне можно туда отправиться?
— Когда хочешь. Но ты бы сначала отдохнул с дороги.
— От чего же отдыхать? — возразил Пьер. — От безделья на Земле плюс безделья в межпланетном корабле?
Сергей пожалел, что невольно затронул больное место.
— Ну, пожалуйста. Пилот хоть сейчас доставит тебя.
— Зачем же пилот? Разве я сам не доведу машину?
— Наверно, доведешь, хотя здесь условия, как ты знаешь, не похожи на земные.
Но главное, машин у нас мало, самолет надо тотчас же вернуть.
Надев скафандр и простившись с Сергеем, Мерсье вышел из помещения. За время их беседы давящие тучи еще сгустились и низко надвинулись, стало заметно темнее.
Самолет шел невысоко над каменистой то желтовато-бурой, то красноватой пустыней, погруженной в безжизненную тишину: ни птицы, ни зверя. Над головой, в обратную движению самолета сторону, шли густые тучи.
Внимание Пьера привлек ровный гул — сначала слабый, а затем все усиливающийся: очевидно, самолет приближался к источнику шума.
— Что это?
— Это и есть воздухоочистительная станция, — сказала девушка.
Вскоре на горизонте появился ряд труб. По мере приближения трубы росли. Они оказались широкими и высокими. Оттуда и шел этот гул, он все усиливался и наконец превратился в мощный рев. Трубы-башни господствовали над равниной и своими точными геометрическими формами убедительно говорили о власти человека над слепой природой.
Едва самолет опустился неподалеку от башен, к Пьеру подошел подтянутый, сухощавый молодой человек со смугло-желтым цветом лица и сердечно приветствовал его. Из-за гула разговаривать было трудно, Пьеру с непривычки пришлось сильно напрягать слух.
— Меня зовут
— Мне не от чего отдыхать, — сердито отозвался Мерсье.
— Тогда пойдем, покажу станцию.
Они подошли к башням. Пьер внимательно осмотрел ближайшую. Почти у самого основания к ней были подведены две широкие трубы, устья их входили в ее стену.
Присмотревшись, Мерсье увидел, что башни спарены. Каждая пара стояла поодаль от других, а вверху обе башни соединялись рядом толстых труб.
Вдруг стало тише: башня смолкла. Но другие продолжали гудеть, и разговаривать было трудно.
— Войдем в помещение, — сказал Шотиш.
Вблизи башен стояло на рессорах небольшое строение парусной формы, напомнившее Пьеру постройку на острове, где работала Анна.
Приятно было, войдя в здание и миновав воздушный шлюз, снять скафандр, отдохнуть от рева. Внутренность помещения походила не столько на жилую комнату, сколько на походный шатер, какие Пьеру довелось видеть в Историческом музее: не было привычного земного комфорта, все просто, даже примитивно. Да, собственно говоря, и тут люди в трудном походе против стихий, с которыми предстоит долгая и тяжелая борьба.
Мерсье охотно принял предложение Шотиша закусить с ним. На Венере, конечно, еще не было автоматической доставки готовой пищи. Поели синтетических консервов. По аромату и вкусу они показались бы человеку двадцатого века изысканным деликатесом. Но их нужно было достать из шкафа, вскрыть банки старинным консервным ножом, разложить на пленочной посуде одноразового пользования. На Земле уже давно отвыкли от всего этого.
— Отчего же башни перестали работать, — спросил Пьер, — и вообще как они устроены?
Шотиш усмехнулся, его белые зубы сверкнули на желтовато-смуглом фоне лица.
— Ты задал только два вопроса, но чтобы ответить на них, надо напомнить весь принцип устройства станции. Но ведь ты участвовал в проектировании…
Впрочем, я, конечно, готов рассказать: это приятно, хотя вряд ли скажу что-нибудь новое для тебя.
— Ты забываешь, — возразил Мерсье, — что одному человеку трудно охватить вс». Да, я участвовал в разработке плана покорения Венеры, но каждый агрегат проектировали специалисты. Я знаю вс» только в самых общих чертах.
— Через одну из нижних труб, — начал Шотиш, — в башню подается водный раствор синтетической щелочи, жадно поглощающей углекислый газ. Когда раствора загружено достаточно, приводятся в действие насосы, создающие в башнях глубокий вакуум. И тогда окружающий воздух… или, точнее сказать, атмосфера… с огромной силой устремляется в трубу, тем более что атмосферное давление здесь во много раз выше, чем на Земле. По широким трубам она из первой башни идет в соседнюю. Там, при помощи очень сильного компрессора, охлаждается до минус сорока градусов. Вот из этой башни освобожденные от углекислого газа кислород и азот (его, правда, очень мало) выпускаются обратно в атмосферу.