В прятки с кошмаром

Ежик в колючках

На передатчики надежды нет, пока Вольники будут корчится в чьем-то кошмаре, нам лучше не испытывать судьбу. Со всех сторон слышаться крики, таких мук, будто с них живьем сдирают кожу.

— Лидер, — ко мне бежит Ворон, с молодняком, у всех глаза будто из орбит выскочат. — Там Вольники попадали на землю и с них стала кожа слезать, прямо так, без всего, как будто плавится…

— Знаю. Ворон, уходим, быстро! На них напали скриммены, мы их не видим, но они есть. Пока мы не попали под их влияние, несмотря на передатчики, нельзя останавливаться. Вайро! Твою мать, ты где, блядь!

— Здесь, лидер… Линн не дышит…

— Черт! Так, валите отсюда, быстро, я буду ее реанимировать. А вы уходите, не стойте, сейчас же!!!

—

Я останусь, лидер, буду прикрывать. Так, пара ребят в помощь нам, встали вокруг лидера, стрелять на поражение в любого, кто сунется, остальные отходят в направлении полигона, держатся ближе к Итону.

Они пусть делают как хотят, нам главное девку не проеб*ть. Крови много потеряла, чего она подыхать-то вздумала? Щупаю пульс и не могу нащупать. Бл*дь, руки в земле все, чего я тут нащупаю сейчас? Прикладываю ухо к грудине. Есть, нестабильное, но есть. Черт, и заживление не помогло, главное сердце запустить работать нормально. Давай, держись, девка, чего это ты удумала, а? Еб*ть, дыхания нет, бл*дство. Стараюсь раскачать сердце массажем и искусственным дыханием. Главное, чтоб задышала, что ж за на х*й-то такой. Я уже взмок весь, Вайро косится на меня, чего ты косишься, бл*дь, если у тебя лучше получится – да, вперед! Выдавливаю лишний воздух из желудка и опять. Наконец грудная клетка расправилась, задышала вроде… Черт, вот жеж, фуууууух. Пульс есть, скромненький, но есть. Слух улавливает сладостный звук моторов. Все, едем на полигон, и можно я там сдохну на х*й. Денек, не дай бог никому.

====== «Глава 22» ======

POV Эшли

Сэм приперся ко мне только вечером, когда я уже просто готова была на стенку лезть от неизвестности и выть от беспокойства. Когда Эрик ушел, я отчетливо слышала выстрелы из командирского оружия, хлопки автоматных очередей и даже, как мне показалось где-то взорвалась граната. Как мне хотелось выйти и узнать, что там происходит! Вырвались ли они отсюда? Все ли живы, никто не пострадал? А он… Эрик в порядке, не ранен? Внутри все сжимается от одной только мысли, что с ним могло что-то случится. Страшно так, что дышать больно. Будто кто-то выкручивает, все и без того натянутые до предела нервы, тянет сильными рывками, и резко обрубает. Сейчас такой раздрай в душе… и нужно пользоваться каждым мгновением, что нам отпущено. Сердце начинает ускоряться и ахать разрывами от пугающих мыслей. Черт! Он пришел, не хотел бросать здесь… волнуется… Родной мой, хороший мой… он не монстр. Эрик не чудовище… нет… его глаза не умеют врать. Нежность пополам с радостью и облегчением перехватывают горло, аж в носу щиплет… Судорожно вздыхаю. Я бы дальше постепенно умирала от ужаса… я и умерла бы, если бы не увидела яркое любимое, ласковое серебро. Хочется скулить и хныкать от тоски, но надо брать себя в руки, и закончить начатое. Война — не игра… Только мысль о том, что меня могут после всего этого лишить возможности передвигаться по фракции, снова приставят охрану или вообще посадят под замок, остановила от опрометчивых шагов. А хотелось так, что в животе скрутилась тугая пружина…

Сэм, в окружении двух эрудитов, ранее мной не примеченных. Охранников, еще парочки личностей и паскуды Райна, ввалились ко мне без предупреждения и стука, как к себе домой. Весь его вид выдавал крайнее недовольство и раздражение.

— Быстро говори, кто здесь был? Это Эрик приходил? — взревел ласковый папка.

— Сэм, я не понимаю о чем ты! — округлила я свои невинные глазки. — Я почти весь день проспала, у меня была жуткая слабость, я даже не выходила из комнаты. А что случилось? — поинтересовалась самым елейным голоском.

— Брось придуриваться! Сейчас же! Ты что думаешь нет способов тебя урезонить? Кто приходил? Где приставленный к тебе доктор? – о, вот и проявилась пламенная и бескорыстная любовь родителя.

—

Я тебе уже сказала, Сэм, ты можешь сделать со мной все, что хочешь. Я понятия не имею, что у тебя случилось, могу только сказать, что ничего не знаю. И потом, к чему вопросы, посмотри камеры наблюдения, и все выяснишь.

По тому как скривилась его физиномия, стало ясно, что наши камеры обхитрили. Вот умнички, сердце подпрыгнуло в груди и ликуя, принялось отплясывать джигу. Зайки мои, и тут обошли ублюдка! Но надо делать суровое лицо, иначе… Изнутри сильно прикусываю щеку, чтобы подло не ухмыляться.

— Сэм, она явно что-то знает, — с ненавистью, сука, гладя на меня говорит Райн. — Хмурится, а глазюки сияют! Они столько народу положили тут, и в лесу тоже… Она знает точно, поспрашивай ее в допросной…

— Райн, я разберусь. А ты, заткни свой рот! — сурово скомандовал всея бл*дского лидерства и король ёб*нной Эрудиции, чтобы всякие жопорукие не лезли вперед батьки. — Доктора нашли?

— Нет, как в воду канул. Может сбежал…

— Ничего, далеко не убежит. Камила, активируйте имплантант. — и уже обращаясь ко мне. — Не советую мне врать, Эшли. То, что устроили тут твои дружки, принесло мне огромные потери. За это кто-то должен ответить. И если ты не хочешь, чтобы ответил твой юный друг, ты мне все расскажешь. Или хочешь пройтись до допросной? — во бл*дь, напугал ежа голой жопой.

— А почему бы и нет. — с готовностью соглашаюсь с мужчиной, и только развожу в стороны руками. — Тем более, я уже как-то была, в столь гостеприимном местечке. Не знаю, зачем я тебе понадобилась, и не думай, что я поверила в твою сказочку о любящем и заботливом папочке. Можешь допрашивать меня сколько хочешь, я все равно ничего не знаю, а с моей готовностью валится в обморок, долго пыток я все равно не выдержу.

— А кто сказал, что я собираюсь ТЕБЯ пытать? У нас для этого есть юный программист, практически непрерывно ошивающийся вокруг тебя. И я так же знаю о его странной привязанности к Эрику, так что я думаю, что он не тот, кто выдержит пытки долго, или усовершенствованную сыворотку правды. — заявил мне этот старый змей.

Так, а вот теперь самое время включить режим сиротинушка. Слезы крупным горохом, вполне себе натуральные, скатились по щекам и оставили две влажные дорожи, будто проложили путь. Дальше уже все пошло как по маслу. Достаточно было вспомнить большие, теплые ладони, широкую грудь с тревожно толкающимся сердцем, расплавленное ласковое серебро глаз, жесткие, но такие любимые губы… Внимательный, доверительный взгляд, обещание, дающее надежду. Ни один страх не может так вертеть человеком, как вертит им любовь. Горячие слезы текли водопадами, судорожное дыхание рвалось из груди…

— Ну почему, почему так… Врешь тебе не верят, правду говоришь — тоже не верят. А смысл… Я сидела, не выходила, паинькой была… И все… Твои патрульные устроили черт те что, а я виновата… И Гиля пытать собрался… За что! .. Почему…

Кулачки бьют подушку, плечи подрагивают в бесконечной печали и скорби. Ну же, папочка, оцени спектакль!

— Сэм, она придуривается, я тебе точно говорю. Мальчишку надо допросить, он все расскажет! — снова влез долбанный Райн.

— Я приношу несчастья… Все, кто рядом со мной, страдают… Вот и Гиль, виноват только в том, что подружился со мной… Ну за что… Аа-а-а-а-а… — всхлипы все громче и истеричнее.

— Тихо!!! — взревел Сэм, так что я вздрогнула. Мда, какой бы ни был эрудит, а годы в Бесстрашии, все-таки дают о себе знать. — Райн, заткни пасть! Никто никого пытать не будет, успокойся Эшли. В конце концов, ничего страшного и ужасного не произошло. С доктором мы разберемся, так что их приход сюда, если они за этим и приходили, бесполезен, он им ничего особенного не расскажет. Эшли они не забрали, а остальное не важно. — о как… да я, видимо, самое настоящее сокровище для папочки… Пи*дец, как радует…