В прятки с любовью
Шрифт:
— Для себя? Или для твоей девочки?
— Какой моей… А, ну да, для моей подруги, Салли. На нее напали и оставили на лице шрам. Я хотел бы помочь ей…
— Расти, не стоит так мямлить. Я все понимаю, девочка, красивая, а шрамы красят только мужчин. Конечно, я помогу ей. Пошли со мной.
Женщина выходит из кабинета, закрывая его на ключ. Идет по длинным коридорам штаб-квартиры своей фракции. Конечно, управлять должны только эрудиты. Тут все шикарное, роскошное, даже люди все красивые и молодые. Не то, что эти отреченные… На чем бы их подловить? Должно же у них что-то быть, что дало бы повод от них избавиться…
Парень
С другой стороны, он дружит с Салли уже четыре года. И за четыре года она не только не начала раздражать его, он все сильнее хочет ее видеть, ждет каждой встречи с нетерпением, ему приятно ее трогать, смотреть в ее яркие васильковые глаза, страшно нравится, когда она улыбается необычайно красивыми полными губами. А когда он оказался на ней сверху, страшно, просто до рези, захотелось попробовать их на вкус. Но что, если они станут чем-то большим, дружбе придет конец? Что, если он поцелует ее, и она из отличного, прекрасного тренера, хорошего, надежного друга, превратится в капризную девчонку, надувающую губы? Он знает, как это происходит, он уже пробовал. Сначала все прекрасно, а потом… Начинается… Вот, если бы можно было бы сделать так, чтобы остаться друзьями и в то же время… Но так не бывает с девицами. Как только они допускают до своего тела, сразу начинают командовать, стараться подавить, воспитывать, чего-то требовать… Нет, пусть лучше остается все, как раньше.
Между тем, они дошли до какой-то неприметной двери. Джанин подошла к аппарату сканирования, едва видный белый луч прошелся по ее лицу, считывая информацию. Однако. Неужели, это та самая святая святых, знаменитая личная лаборатория?
Юноше было интересно все, что делает эта женщина. Какая бы она ни была, ясно только одно — она умна, талантлива и многому может научить. Знания казались парню самым ценным ресурсом, он старался впитать в себя как можно больше из всех областей, потому что неизвестно, где он окажется и что ему дальнейшем пригодится. Он проходит в помещение, разглядывая и восхищаясь масштабом исследований. Вот бы поработать тут, хотя бы недолго. Как много можно было бы узнать.
— Вот, Расти. Это сыворотка глубокой регенерации эпидермиса. Никаких шрамов, — и морщин тоже, кстати, думается вдруг. Почему-то рядом с этим головокружительно молодым человеком, она чувствует себя… старой. Надо срочно пройти процедуру полного обновления. Сегодня же.
— Спасибо, Джанин, — улыбается юноша, не стараясь и не выдавая своей лучшей улыбки, но женщина чувствует, что внутри что-то скручивается в тугую пружину и становится трудно дышать. Вот черт, надо срочно с этим что-то делать, а то она уже на детей кидается.
— Передавай привет своей девочке, надеюсь у нее все наладится. Она исключительно хороша и очень тебе подходит. Вы потрясающе вместе смотритесь.
Парню нравится слушать то, что говорит Джанин. Но не нравится то, что она это все произносит. Насколько он успел узнать ее, эта женщина никогда не говорит и не делает ничего просто так. Зачем она хвалит Салли, что она от нее хочет? Он чувствует ответственность за эту девушку, он не желает, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. А если Джанин интересуется кем-то, то это значит — зачем-то она ей нужна.
— Джанин, еще такой вопрос. Помнишь, ты учила меня распознавать дивергентов? Мне кажется, я знаю одного. Это Бильям Крамар. Он подает все признаки дивергенции по методичке, что ты мне давала. Я думаю, его надо проверить.
«Значит, ты решил сдать мне Билли, — думает, улыбаясь про себя, Джанин. — Таааак, это уже становится интересно. Стало быть, девчонка все-таки пожаловалась. А Билли подставился. Ну, вот и отлично, прекрасная кандидатура на роль жертвы. Как много бонусов сразу принесет его смерть. И основной обряд будет завершен. И Расти будет мне предан и почувствует свою власть над другими. И выполнит реверанс перед девочкой, защитив ее. А победитель получает все. Ну что ж, браво, Расти, как хорошо, что я в тебе не ошиблась».
— О, это на самом деле ценная информация, Расти, спасибо. Я все проверю и если ты оказался прав, это будет просто отлично, что ты умеешь распознавать дивергенцию без дополнительных приборов. Это очень ценный навык, поздравляю!
— Ну что ты, Джанин, не стоит. Я всегда рад тебе помочь.
Юноша едва заметно наклоняет голову и уходит размашистой, пружинящей походкой. Женщина смотрит ему вслед. Черт, до чего хорош. Надо с этим что-то делать.
Эрик
Салли все-таки пришла. Через неделю. Пришла и, привалившись к двери, смотрит как я отрабатываю ОФП. В глазах мелькает одобрение.
— Привет! Не присоединишься? — спрашиваю, стараясь удержать дыхание в норме.
— Я форму не взяла сегодня. Думала, мы в тир пойдем.
— Для тира поздно уже. Во фракции после шести часов наступает режим «тишина». Ты можешь взять эрудитскую форму, в шкафу для вещей, ты знаешь где.
Салли кивает и исчезает в раздевалке. Крем, что я дал ей неделю назад, помог на ура. От шрама ничего не осталось. В душе поселилось чувство маленькой победы. А Билли скоро исчезнет. Джанин сказала, что данные подтвердились, и Билли признан опасным для нашего общества. Так что с Билли можно попрощаться. Салли выходит, одетая в голубую эрудитскую спортивную форму, и мы приступаем к спаррингам.
Сегодня она что-то вся задумчивая и не разговорчивая. Видимо, переживает за брата, который разбился и обездвижен. Надо будет спросить у Джанин, можно ли ему чем-то помочь. Мысли пролетают в голове, пока мы отрабатываем удары и броски.
— Ну же, Расти, дерись уже нормально! Сколько можно мямлить? Я же знаю твой удар, почему ты не можешь нормально ударить?
Блин, ну что она от меня хочет? Да, я могу ее ударить, но ведь при этом я ее покалечу. Сила моего удара давно не мальчишеская. Чего она несет-то?»