В прятки с «Прятками»
Шрифт:
— У меня есть условия! — выкрикнула я ему в лицо, но он вдруг схватил меня за шкирку и впихнул в покореженный проем здания, мимо которого мы проходили.
— Ты действительно думаешь, что сейчас самое время для условий? — грозно спрашивает меня Эрик, пристально вглядываясь в пустынную улицу, — тут везде полно изгоев, а за твою голову назначена награда. Если мы идем, то идем быстро! — и он уже намеревался продолжать бег по пересеченной местности.
— Знаю и понимаю, но хочу договориться заранее о некоторых вещах. Никакого насилия в твоей стороны в отношении меня. Я не знаю, что у тебя там за моделирование и как ты с этим справляешься, но
— Я не понял, ты о чем сейчас? — совсем посмурнел мужчина.
— О домогательствах. Не смей протягивать ко мне свой член, и руки распускать завязывай. Тогда мы сработаемся.
Он вперился в меня колючим взглядом, и мне показалось: пристрелит меня прямо сейчас за милую душу. Желваки рвут скулы так, что я кажется даже слышу как скрипят его зубы. Как бы не высыпались они у него от такого напряга. Ну а что! Должна я себя хоть как-то обезопасить.
— А ничего, что ты меня выбешиваешь своими постоянными попытками изгадить мне жизнь! — рявкнул он, однако, не сделал ни одной попытки даже замахнуться, что меня одновременно обрадовало и обнадежило.
— Ты сам сказал, что нам надо держаться вместе. Ты первый это предложил. Ну вот… я согласна, но с условиями, — осторожно продолжаю гнуть свою линию, готовая стартануть в любой момент, ежели чего.
— Идиотства отставить. В х*йню не влезать. Исполнять мои приказы, даже самые безумные. Это мои условия.
— Пфф, и только-то… — начала я, но осеклась, испугавшись, что его сейчас Кондратий хватит, чет какой-то нездоровый румянец у него… — хорошо, я не буду тебя раздражать. Но и ты свои вот эти лидерские замашки брось. — осмелела я от его уступок. — Я признаю твой опыт и силу. Но не самодурство и нежелание держать себя в руках.
Что дальше произошло, я поняла уже постфактум. На меня сыпется штукатурка, а лидерский кулак, впечатанный в стену, чуть в стороне от моей головы, опять весь в крови. Он это сделал с такой силой, что я, кажется, чувствую на щеке капельки крови, брызнувшие из его руки. О, давно у нас заскоков не было!
— И запугивать меня не стоит. Я и так на всю голову чокнутая, ты же не хочешь иметь дело с окончательно лишившейся ума девкой? Вот и побереги нервишки.
С Эриком так нельзя разговаривать. Нельзя. Потому что он Эрик! Но у меня с какого-то момента атрофировались все инстинкты самосохранения и, вообще, все страхи и прочее отошло на второй план. Вероятно, сказывается усталость. Я не знаю. Я уже приготовилась к тому, что он будет меня убивать за сию дерзость и даже прикрыла глаза, ощущая холодные мурашки, ползущие по лопаткам. Когда почувствовала… его большой палец, который вытирал что-то с моей щеки. Провел им по лицу и я вижу из-под ресниц, как он уставился на размазанную по нему кровь. Ага, значит, не ошиблась, так вдарил, что раскровил себе все.
— Посмотри на меня, — его голос будто бы окунул меня в прошлое. Я знаю этот голос, именно таким Эрик обращался ко мне… когда… Глаза распахнулись сами собой и первое что я увидела, печальное и усталое лицо того самого Эрика, который не терпел моих страданий, который заботился обо мне и… может быть даже оберегал меня. — Не играй со мной в свои дурацкие игры. Игры кончились, девочка. Теперь только вперед. До конца. Понимаешь?
Не знаю. Вот честно, я, вообще, ни хрена не знаю, не понимаю и ничему и никому не доверяю. Я хочу домой, к маме, чтобы она покачала головой, сказала «Бедовая ты моя!», чтобы не было этих ужасов, разрушенных и уничтоженных жизней. Я хочу быть влюбленной дурой, которая бегает по фракции и влипает во всякое дерьмо, а большой и сильный лидер, поскрипывая зубами, ее из этого дерьма вечно вытаскивает. Я хочу зарыться под его большую и сильную руку и не думать больше ни о чем, кроме того… как же сильно я его люблю. Любила. Или… не знаю… Ничего не зна…
Внезапно, Эрик притягивает меня к себе, коротко прижимая к своей груди. Именно так, как только что грезилось мне. Но, правда, сразу же отстраняет.
— Нам надо уходить. Быстро. Я слышу звуки моторов, возможно, это за нами, — и, подхватывая меня под локоть, понесся в сторону того самого дома, где я застряла и отбивалась от изгоев кажется еще только вчера. Ладно, действительно нужно убираться отсюда. Изо всех сил игнорируя ноющую боль в ноге, я ковыляю за Эриком, стараясь не отставать. Как бы там ни было, будем считать, что мы договорились.
====== «Глава 12» ======
Эрик
Хм, нашел себе союзника, мда… Как она еще на ногах-то стоит, и так всегда была коротышкой, а сейчас еще и, вообще, похожа на бестелесную оболочку. Хотя… она лучше, чем ничего, во всяком случае можно быть уверенным, она не предаст. Почему я в этом уверен? Мне понравился нездоровый блеск в ее глазах, когда она говорила о мести. Это правильный настрой, а насколько я успел узнать эту малявку, она невероятно упряма и настырна. И какое-то время даже… вроде как была лояльна ко мне.
Я мельком оглядел ее всю, с головы до ног, и отвернулся. Она должна меня бояться. Но не боится. Почему? Как она может мне доверять после всего того, что я сделал ей? Это опять какая-то игра или она настолько безголовая? На меня не смотрит, заметно, что очень устала, еле передвигает ноги, но нам надо идти, чем быстрее мы доберемся до бункера, тем лучше.
В тоннеле, куда мы спустились еще в городе, света нет, лишь только луч фонаря шарит по влажным стенам. Девица ежится, опасливо озирается по сторонам и ей явно не по себе. Я помню ее страхи, она вроде не боится темноты и замкнутых пространств. Что же тогда?
— Нам долго идти по тоннелю? — спрашивает твердо, изо всех сил контролируя себя, но я вижу, что она чего-то очень сильно боится.
— Мили три. Это в том случае, если мы не заблудимся, — решил я нагнать страха. Я бывал в этих тоннелях не раз, но иногда всё равно плутал здесь долго. Надеюсь, мои световые метки нас не подведут и на этот раз.
— А что, есть такая вероятность?
— Вероятность всегда есть, вопрос в том, повезет нам на этот раз или нет, — отвечаю я ей, посмеиваясь про себя. Уж больно потешный у нее вид, нахохлилась вся, трясется. — У тебя какие-то проблемы?
— Я две недели блукала по лесу, ничего не ела, попала к ублюдкам, которые меня чуть не изнасиловали, а потом еще и как-то хватило сил дать им отпор, а вслед за этим бег по руинам, так что не надо задавать мне дурацких вопросов, я живой человек, а не робот. И да, я устала.
Я не ответил ничего, только ускорил шаг, освещая себе дорогу фонарем. Мы с ней договорились соблюдать нейтралитет, но есть вещи, которые все еще раздражают меня. Какого хрена приниматься ныть, я что должен был ей автомобиль подогнать? Или может быть на закорках ее нести? Я уже совсем не слышал за собой ее осторожных шагов, сопения и редких глубоких вздохов… когда почувствовал чье-то присутствие. Чужое. Опасное.