В прятки со смертью
Шрифт:
Оглядываю весь состав. Командный — 4 человека вместе со мной, 64 бесстрашных, человек 20 изгоев. Густо, что пипец. Но лучше, чем ничего.
— Я собрал вас здесь всех, чтобы сделать заявление. Да, я хочу дать отпор Сэму. И у нас есть для этого возможность, тот самый диск. Мы покажем его по общественным каналам и это обеспечит нам союзников. Люди не будут мирится с тем подвешенным положением в котором сейчас находятся. Яма разрушена, мы вернутся туда пока не можем, но! За стеной, недалеко, есть секретные полигоны бесстрашных. Они были построены не бесстрашными, мы нашли их случайно, это довоенные постройки тех времен, когда еще не было фракций. Бесстрашные эти полигоны взяли под свой контроль. Там есть провиант на фракцию примерно на год, есть техника, оружие, можно тренироваться. Если объединить все оставшиеся силы и уйти на этот полигон, у нас будет время и возможность тренировать изгоев и дружелюбных, которых мы сможем убедить стать союзниками в борьбе против Сэма. Если Искренность будет с нами, то тренировать искренних можно прямо в их фракции, все равно кому-то надо будет оставаться в городе под прикрытием. У меня есть все документы — карты, схемы. Я хочу спросить вас, пойдете ли вы за мной? Да, мне важен каждый человек, но это должен быть в первую очередь воин, во вторую очередь воин, верящий в победу. У нас есть шанс, и я даю вам возможность этим шансом воспользоваться. В знак своей уверенности в нашей победе, я даю возможность любому из вас пристрелить меня здесь и сейчас! — заряжаю пистолет и бросаю его в направлении людей. — Каждый может подойти, взять этот пистолет и застрелить меня за садизм и увечья, что я нанес этому человеку. — Показываю на Райна, который все еще сидит на площадке возле Маяка.- НО! Если вы этого не сделаете, я оставляю за собой право поступить так с каждым, кто понесет х*йню о нашем поражении, кто будет открывать свой хавальник, чтобы сказать, что я не лидер. — Оглядываю народ. Никто даже не дернулся. Я так понял, что это хороший знак. — Нам предстоит сложное, тяжелое, опасное и кровавое время. Мы сможем победить, только если будем сражаться все вместе. Без колебаний. Без сомнений. Мы все еще бесстрашные и бесстрашные не сдаются.
Все стоят в немом ступоре. Ну, это лучше, чем истерика, на мой взгляд.
— Вайро, выдели людей, пусть проводят этого болезного в Эрудицию. Там есть доктор. Зовут Дин Финн, он поможет. И пусть соберет нам еще что-нибудь нужное. Завтра я пойду к Фору. Один. В знак доброй воли. Детали обсудим позже. Ворон, подойди!
Подходит. Смотрит хмуро. Ну да, да…
— Ворон. Сделай ей укол. Ты знаешь где. Я прошу. — Кивает. И не зыркай на меня. Она сама напросилась.
Черт, курить охота, а сигареты кончились. У кого б разжиться. О, Эдвард.
— Эд, курить есть?
— Трудный денек, лидер? — протягивает мне пачку.
— Не труднее вчерашнего. Знаешь кого-нибудь еще из изгоев, кого можно убедить пойти с нами? — первая затяжка как всегда кружит голову. Черт, вроде отпускает…
— Я послал ребят, к утру будут тут две группы. Тут в основном бывшие бесстрашные тусят. Те, кто инициацию не прошел, кого за увечия выгнали. Сброд короче. Сам посмотришь.
— Нам выбирать не приходится, у Сэма тоже не элита. Ты-то со мной, Эдвард?
— Я-то с тобой. Вот только чем мотивировать изгоев?
— Вернем Бесстрашие — обеспечу им места во фракции. Ничего особого я им предложить не могу, кроме этого.
— Ну, будем надеяться, что они согласятся. И лидер. Возьми диск. Это ценная информация, береги его. — отдает мне коробочку.
— Спасибо, Эд. — Надо бы сделать пару копий. Инфа и правда ценная. — Я завтра иду к Фору…
— Я слышал.
— Эд. Я знаю, Эшли тебе доверяет. И, также я знаю, что она может пойти за мной, если что не так. Я прошу тебя, не пускай ее одну. Если я не выйду на связь в течении 2 часов, значит Фор не стал меня слушать и пристрелил. Распространите информацию. Не упустите шанс.
— Зачем ты мне все это говоришь, если у тебя свои командиры и бесстрашные…
— Командиры все знают, мы много раз все перетерли. У них есть инструкции на разные случаи и ситуации. Но я не могу их просить за мелкую, на них и так много ответственности за наших людей. Я также знаю, что если она что-то задумает — ее не остановит ничего. Я не могу ее бросить вот так опять, одну. Я просил Фора, чтобы он ее вывел из моделирования, но он не стал париться. Или ему было не до того. Мне больше не на кого рассчитывать, Эд. Я знаю, что с тобой пагано поступили в Бесстрашии, если тебе интересно, я был против чтобы тебя выгнали, да только мое мнение уже давно там никого не интересовало…
— Я верю тебе, Эрик. Одну ее я не пущу. Надо будет — запру в подвале.
— Ты удивишься, когда обнаружишь, что она оттуда сбежала.
====== «Глава 29» ======
Эшли
— Уходи, Эрик. Просто, уходи, — прошу приглушенным тоном, опасаясь сорваться при нем.
Дверь грохает, звук резко отдается болью в голове, что в глазах мутнеет. Мирно журчащая из крана холодная вода не остужает горящей огнем щеки. В груди бешено бабахает, заглушая барабанный бой в ушах. В горле скрутился моток колючей проволоки и сковывает клокочущими спазмами. Давит, сильно давит. Душит… дышать не получается.
Ладонью стискиваю рот, перекрывая всхлипы, а перед глазами вертится дьявольская карусель — кровь, крики, боль, рвущий душу стон… Ад разверзся, и небеса обрушились на нас… встряхиваю головой. Все плохо. Если мы будем друг друга уничтожать, у нас не будет будущего… Все потеряет смысл, приобретет тусклые краски… посторонние звуки исчезают, оставляя наедине со своими мыслями.
— Эрик, — позвала я, — что ж ты делаешь, а? Ты же… ты же не чудовище. — закрываю глаза, и вижу на его лице отражение тогдашних чувств и эмоций, от ярости, гнева до ненависти и жажды крови и отмщения. В стальных глазах стоял только холодный лед. — Я вдруг захныкала, глупо и жалко, соль покрывала лицо. — Эрик. Ну почему нужно быть таким… жестоким? — я таращилась в зеркало и видела себя — некрасивую, напуганную, с перекошенным в ужасе ртом, с припухшей щекой, ударила кулаком один раз, другой… — Господи, помоги нам, — попросила я испуганно. — Я не хочу, я ничего не хочу… — Сползла по стене, вжалась в угол и стиснула голову руками, подтянув колени как будто на мою спину давили все беды этого мира… — Я не хочу. Боже, дай же мне сил выдержать. — бормотала я отчаянно и даже отбрыкивалась от кого-то. Не хочу так… не могу. Как-же режет внутри… невыносимо.
— Тихо, тихо, — шептал кто-то, пытаясь поднять меня с пола. — Все нормально. Посмотри на меня, Крошь, вот так… — Ворон тянул меня за руки, но я лишь отбивалась. — Жизнь и правда иногда бывает паршивой, а потом опять ничего. Вот увидишь. Вылазь же, ну. Крошь, за унитазом от жизни не спрячешься.
— Не хочу больше… мне ничего не надо. Ничего. Оставьте меня… никто никому не нужен. — жутко завыла, пугаясь сама от этого звука. Руки молотили по груди друга, по лицу, выталкивая его за дверь. — Хватит… все, пусто… слишком больно. — Дыхание срывается, и в сердце входит лезвие. — Уходи, уходи… ну пожалуйста. Не могу… прошу.
— Ох бл*ха, она пи*данулась… — прорезался высокий голос. — А ну, держи ее. — Сани с мужем скрутили меня в четыре руки, макнули головой под холодную воду и потащили в комнату. Но муженька девушка тут же вытолкала за дверь.
Вода текла за шиворот, вскипая на позвоночнике, но сознание немного прояснялось, рассеивая туман безумия.
— Я в порядке, в порядке… все хорошо. — всем и никому говорю я негромко, сотрясаясь в дрожи.
— Слушай… я все понимаю. И в койки чужие нос не сую. Но это у него из-за тебя башню рвет напрочь. Давно бы осчастливила лидера. — заговорила Сани, укутывая меня в полотенце и усаживая на кровать. И осчастливила бы, если б не гребанная Мелисса. — Когда мужики дерутся — не х*й лезть, а когда они еще пи*дятся из-за бабы — самое разумное для нее постоять в сторонке, а потом спокойно отдать руку победителю. Потому, что мужики входят в такой раж, что пи*дец всему. Да, да, здесь замешано не только самолюбие, и подорванный авторитет. А Райн сам нарывался, причем уже давно. — проговорила бесстрашная. Да знаю я, видела, как провоцировал. — Я его предупреждала, что Эрик от него места мокрого не оставит. Но этот у*бан ни х*я не внял. За что и поплатился. Не хочет воевать, то пусть у*бывает к Фору за стену, нам такие не нужны. А они воины, бойцы. Что они видели в своей жизни, кроме смерти, крови и страдания? Они мужчины. Такого как Эрик нельзя приручить, можно только принимать таким, какой есть. А со временем все наладится. Он не будет ласковым котенком, потому, что просто не умеет. Сейчас война, нужно думать о будущем, как выбраться из бл*дской задницы и вытащить от туда людей. А не дергаться из-за бабы… Пока они воюют, женщина обеспечивает тот самый крепкий тыл, не жалуясь ни на что. Ты веришь в него? — серьезно спросила Сани, всандаливая мне укольчик.
— Х*йню то не спрашивай! — возмущению моему не было предела.
— Ну вот и умничка, — обрадовалась девушка. — А теперь марш под горячий душ, а то трясешься вся. Заодно и успокоишься.
И я пошла. Вдоволь наплескалась под тепленькой водой. Мы же, оказывается и не додумались, что на маяке есть котел, как моржи купались в холодной. То ли укол так подействовал, то ли горячая вода успокаивала, но от истерики, полной жутких теней и образов — ни следа. Прикурив, высунулась в окошко, нежные звуки, издаваемые всякими мелкими птичками, наполняют комнату. Сердце окутало приятное тепло. Вижу его, сидит на лестнице и курит без остановки. Нервничает… Ладонью трет подбородок. Такой привычный и усталый жест. Поздно уже совсем, но не идет отдыхать. Завтра грядет слишком тяжелый день для него, для меня. Для нас всех…