В прятки со страхом

Ежик в колючках

Минут через пять общего бойкота, лидер вроде бы успокоившись, наконец, интересуется:

— Испугалась? — голос уже мягкий, ласковый, но все равно еще слишком грозный.

— Тебя? Да! — честно призналась я, и для верности закивала. На что мужчина лишь полоснул по мне серыми ледышками. Нет, ну чего так орать? Разве я виновата, что тут везде обрывы нарыты, а? — Я проиграла, да? — сиротски тяну, делая помирающий вид. Авось, грозу пронесет мимо!

Молчит… и даже не смотрит. Обиделся, что ли? Ну разве можно обижаться на такое сокровище, как я? Он спокойно и очень уверенно поднимается в горку. Дыхание выравнивается, сердце уже не стучит так громко. Я, конечно же, не слонопотам, но все равно, не бог весь какой, но груз. А ему хоть бы что.

— Если обнимешь меня за шею, то будет удобней и мне, и тебе, — советует Эрик, вдоволь налюбовавшись окрестностями и попутно кивая на выкрикивающие вопросы моих облавщиков.

Ой правда? Да это мы всегда пожалуйста, стоит только намекнуть!

Подставляю ему «хомут» из скованных рук, он просовывает голову и, прижав меня сильнее, к своей груди, внимательно смотрит. Я надумала, что если притвориться совсем-совсем несчастной, то орать на меня больше не будут. Пристроила голову на его плече и обессиленно закрыв глазки, коварно подглядывала за мужчиной сквозь занавес ресниц.

— Ты снова меня спас, — прошептала я Эрику.

Вглядывается, через слипшиеся от воды стрелки своих ресниц в мои прикрытые глаза и обнаружив, что я подсматриваю, скорчил презрительную мурзилку и ехидненько ответил:

— Вот только благодарности еще ни разу не получил, одни неприятности.

Эх, все еще злится. Поду-у-умаешь. Со смаком запечатываю на его колючей щеке, несколько быстрых, коротких поцелуев. Он только хмыкает и демонстративно отворачивается, задрав свой подбородок кверху. Ишь какие мы гордые! Чем бы тебя озадачить?

— Я уже говорила, что люблю тебя? — тихо выдаю ему на ухо.

— Сейчас обратно отнесу и собственноручно утоплю, — сокровенно пообещал мне командир.

— Я что тебе совсем не нравлюсь? — ахнула я. Делая вид, что мне пипец как страшно. — Даже вот на столечко? — показываю я ему, отмерив пальчиком половину ногтя на мизинце.

Пытаясь скрыть улыбку, Эрик только вредненько и гадко фыркает, потом задирает свою голову в небо и громко вопрошает:

— Ну вот за что мне это?

Рассудив, что оттуда ему точно никто не ответит я решила взять на себя глас божий и суровенько так продекламировала:

— За все твои грехи. И судя по всему, у тебя их очень много накопилось. Так что терпи. — И тут же отвлеклась на бегающего рядом мокрого пса от непонятного взгляда лидера. Холодные порывы ветра стали пробирать до костей, что я не сдержалась и поёжилась в мужских руках.

— Замерзла? — с заметной заботой спросил он. — Потерпи, еще немного.

Ну, конечно же, потерплю. Да ради такого я готова хоть каждый день плюхаться в реку. Снова пристроившись на широком плече, я вновь подглядывала за мужчиной, а он пристально меня разглядывал с какой-то хитринкой в глазах. Изо всех сил, пыталась скрыть, свою расползающуюся улыбку, но так и не смогла.

— А я тебе все-таки нравлюсь! — нахально прокомментировала я свои наблюдения.

Возмущенно скроив непроницаемую моську, мужчина глубоко вздохнул, хохотнул, покачал головой и медленно процедил:

— Не много на себя взяла-то, маленькая гадкая зараза? — хоть он и пытался сказать это грубо, но голос с хрипотцой казался ласковым. — Смотри, не пожалей потом, — обиженно засопев, я уткнулась своим холодным носишкой ему в шею и подло всхлипнула. — Тоже мне, «сокровище», — шепнул на ухо Эрик. — Весу-то в тебе сколько? Даже полтинника не наберется, — слегка меня подкинул, будто взвешивал.

— Кормить надо было лучше, — мстительно огрызаюсь я, вспомнив об отнятом пирожном. Эх, сейчас бы штучек десять таких нямок… м-м-м. — Эрик…

— Заткнись, — оборвал меня мужчина.

— Ну Эрик…

— Сказал, фонтан закрой! Опять выбесить вздумала?

Тяжело и несчастно вздохнула и замолчала, потому, что мы уже дошли до машин, где собралась вся честная компания браконьеров.

— Да живая, живая, — грозно ответил сразу на все вопросы лидер, поставил меня на землю и высунул свою голову из кольца моих рук.

Ой-ой-ой. А на ручках у Эрика было намного теплее. Холодрыга прогрызала меня насквозь так, что я тряслась крупной дрожью. Пальцы заледенели, а зубы отбивали чечетку.

— Раздевайся, — огорошил меня командир, снимая с себя куртку.

Че, прям при всех? А, ну да, я же бесстрашная.

Руки мне не расковали, пальцы отказывались слушаться, но я кое-как смогла не только разуться, но и размотать свою раненую ногу. Зато лидер уже успел частично переодеться и рассекал по поляне с голым торсом. Ну вот, растяпа. Даже одним глазком не подсмотрела. Если мне не везет, то по полной. Пока мужики там гундели на перебой и милостиво отстегнули наручники, Эрик уже появился рядом, неся что-то в руках.

Взвизг раскрываемой молнии и комбинезон слетает с меня одним рывком. Следом, со скоростью света улетает футболка, что я даже не успеваю осознать и застесняться. Дружное: «Ух!» и командир застывает истуканом, уставившись на меня в упор. Покраснев до кончиков ушей, я стыдливенько прикрываюсь ладошками. А по коже вылупляются крупные пупырышки от осеннего ветра.

Восемь придурков, приоткрыв свои рты, смотрят на разный манер такой хилый стриптизик. Только Фор, тактично отвернувшись, ковыряется у раскладываемого костра и смущенный Бартон, закрыл свои глаза широкой ладонью, но коварно подглядывал сквозь пальцы. Ну и чего такого-то? Ну не ношу я бюстгальтеры, не ношу. Чего там хранить-то?

— Кто? — с трудом, тихо выдавил Эрик, аккуратно касаясь моих ребер.

Я проследила за его взглядом и чуть не присвистнула. Ну, Вайро… паскуда такая. Весь мой живот и бока были раскрашены синяками. Да меня будто сунули в синьку. Горячие пальцы мягко, чуть касаясь, ощупывают гематомы, обводя шершавыми подушечками контур моего дракона.

— Упала, — беспечно отмахиваюсь. С кем с кем, а вот с дылдой я сама разберусь. — На пенек. Раз десять подряд.

— Ух ты, татушечка, — идиотски прогыкал лысый, будто там кроме нее и не на что больше посмотреть.