В пути
Шрифт:
— Почему? По-моему, он здорово управляется с косой.
— Ну вот, например, эта его шляпа…
— Я сама ее ему сплела! Так же как и тебе.
— Ах, так вот почему он не желает с ней расставаться! Чего только он не заставил тебя делать… Только… — Вит сделал непонятный жест. — Любому видно: Даг выглядит нормально на своем злющем коне, он выглядит нормально с этим своим луком, который как будто растет из его деревяшки, не говоря уже о том, что стрелы у него летят, куда он пожелает. Я никогда не видел, чтобы он обнажал свой здоровенный нож, но уверен: мне не хотелось бы быть его противником,
— Верно, — согласилась Фаун.
— Но стоит ему взять косу, или вилы, или ведро — и он выглядит не на месте, как… как вон та длинноногая серая кобыла, если ее запрячь в соху. — Вит кивнул в сторону ограды пастбища.
Ласточка, серая в яблоках кобыла, которую Даг прислал в Вест-Блю как свадебный дар в стиле дозорных, насторожила свои изящные уши. Она выглядела элегантной, как лунный свет на воде, и быстрой, как ручей, даже когда стояла неподвижно. Рядом с ней ее жеребенок Черныш, с гордостью принявший свою долю восхищенных взглядов, взбрыкнул и затанцевал по пастбищу, задрав хвост.
Грейс со скучающим видом стояла у ограды, ее гнедая шкура сияла теплым светом на солнце. Копперхед из-за своего вздорного характера остался в изгнании в маленьком загоне около амбара, но две молодые крестьянские лошадки, которых все называли упряжкой Вита, спокойно щипали травку в нескольких шагах от кобыл. Варп и Вефт были милыми, работящими, сильными животными, но… их никогда нельзя было представить себе крылатыми.
— Предполагалось, что Ласточка станет подарком для мамы, — вздохнула Фаун. — Только не думаю, что мама на ней ездит.
Вит фыркнул.
— Куда ей! Она слишком пугается этой красотки. Что касается меня, я сделал всего несколько кругов по лугу, да только, когда сидишь на такой кобыле, земля кажется уж очень далеко внизу.
— Даг не хотел, чтобы она бездельничала. Я подумала, не приучите ли вы ее возить тележку.
— Может быть. Папа собирается снова получить от нее жеребенка — если удастся найти поблизости достойного жеребца. Он поговаривал о Надежном дядюшки Хаука или о том показушном жеребчике Санни Сомена.
— Надежный подойдет, — безразлично сказала Фаун и добавила: — Родители, надеюсь, не собираются охолостить Черныша? Невестка Дага Омба беспокоилась об этом.
— Охолостить этого жеребенка? Да ты с ума сошла! — проворчал Вит. — Ты только подумай о плате за услуги такого племенного жеребца года через два! Он будет содержать в старости и свою маму, и нашу тоже.
Фаун кивнула, порадовавшись за Омбу.
— Значит, все в порядке. Грейс свела знакомство с замечательным жеребцом из табуна дозорных по имени Тень, прежде чем мы уехали из лагеря. — Так вышло случайно, но об этом можно было и не говорить. — Даг ожидает, что весной у нее родится действительно прекрасный жеребенок — с отцовскими пропорциями и материнским характером.
Вит ухмыльнулся.
— Как бы не вышло наоборот.
— Эй! Грейс тоже по-своему очень хорошенькая лошадка!
— Если тебе нравятся низенькие толстушки — что, надо отметить, стало тут у нас популярным.
Фаун с подозрением посмотрела на брата, но решила, что он намекает на Кловер, а не на нее, и не стала реагировать на колкость.
Вит, подняв брови, хихикнул.
— Нужно сказать Кловер,
«Я ни в какой детской гонке не участвую!»
Фаун собралась уже рявкнуть на брата, но громкий резкий свист с другого конца поля прервал ее. Папа Блуфилд решительно показывал большим пальцем на землю. Его отпрыскам ничего не стоило перевести этот знак и, пожав плечами, они снова взялись за подбирание колосьев.
Когда мама Блуфилд, Кловер и тетушка Ропер принесли к пшеничному полю обед, все расположились на отдых под яблонями. Фаун набрала в подол падалицы и отправилась к ограде пастбища, чтобы побаловать лошадей. Все они сгрудились в углу, так напирая на загородку, что она заскрипела, и потянулись мордами к Фаун, радуясь ароматным фруктам; их мягкие подвижные губы защекотали ее ладонь. Фаун нравилось наблюдать, как животные со счастливым видом жуют и довольно вздыхают, как раздувают ноздри и моргают большими карими глазами.
Она вытерла конскую слюну о юбку и двинулась обратно. Даг сидел рядом с дядюшкой и тетушкой Ропер и их детьми, что-то говоря и жестикулируя. Должно быть, пытается объяснить им, что такое Дар, предположила Фаун, основываясь отчасти на прикосновении его руки к свадебной тесьме, но по большей части на том, как его слушатели с напряженными улыбками пытались отодвинуться в сторону, несмотря на трудность такого маневра, если сидишь, скрестив ноги. Тетушка Ропер заметила Фаун, помахала ей и похлопала рукой по земле рядом с собой: «Иди сюда и защити нас от своего дикого дозорного!»
Фаун вздохнула и поспешила присоединиться к родственникам.
Запланированные несколько дней отдыха в Вест-Блю незаметно превратились в недели тяжелой работы, но Даг обнаружил, что испытывает странное умиротворение, несмотря на задержку. Долгие дни на свежем воздухе вместе с остальными жнецами были полны трудов — бобовое поле, например, оказалось гораздо больше, чем казалось, и к тому времени, когда оно было убрано, Дагу начали сниться груды бобов, — однако он спал ночами, и спал крепко. В доме, на настоящей кровати, обняв Фаун. Еда тоже не была теми сушеными припасами, которые легко возить с собой и приходится тщательно отмерять, чтобы хватило до конца похода, — здесь на столе каждый раз появлялось весомое, роскошное угощение. И здесь не было более серьезных источников беспокойства, чем случайная перепалка, не было большей угрозы, чем несвоевременно пролившийся дождь.
Перерыв в путешествии пошел Дагу на пользу. Темная мучительная боль во всех костях после ранения Дара уступила место чистой усталости хорошо потрудившихся мускулов. Его левая нога окрепла — уже много дней он не нуждался в палке. И он чувствовал себя менее… неуверенным. Конечно, он не пытался прогуляться до деревни, где был риск встретить некоторых молодых людей, имевших все основания вспоминать его предыдущий визит без удовольствия. Однако какие бы слухи ни ходили о нем в деревне, скверные парни тоже не осмеливались появиться на ферме Блуфилдов, и Даг был доволен тем, что окружают его фермеры, ради Фаун проявляющие к нему доброжелательство.