В рай без очереди
Шрифт:
И снова – в монитор.
Первый ноль отрастил впереди себя шесть девяток. Второй счет через десять секунд тоже обзавелся внушительной цифрой. Третий… четвертый… пятый… я почувствовал, как гулко, отдаваясь в грудную клетку, бухает сердце.
– Маршрут следующий. Магазин «Алиса», подсобка, под кроватью незакрепленные половицы. Снять, выкопать ящик с контейнерами. Принимайте дорогу, – четко, раздельно проговорил в трубку Ботаник и несколькими нажатиями переслал наш маршрут до магазина.
Прошло еще полчаса.
Пиликнул коммуникатор. Бот взглянул на него и облегченно выдохнул.
– Все, Ланс. Сделка завершена. У них анобы и проценты, у нас – денежки. Погоди, сейчас переведу с первого счета на наш два миллиона… та-ак… подчистили… записали… сумма проведена… готово. На карточке, Ланс, у нас теперь первые два ляма маются, оформленные как перевод от моего виртуального брата, проживающего на Филиппинах. Больше пока нельзя. Я постепенно раскидаю деньгу так, чтоб никто не придрался. Готово, блин.
– Давай снимем часть, а? Гульнем, отметим, блин, как считаешь, Бот?
– Самое время, – тихо проговорил Ботаник. – Хорошо. Возьми на обратном пути самого лучшего коньяка и закусить, лады? По-нормальному отметим позже чуток.
– О’кей, дружище. Я мигом!
Схватив карточку и сумку, я выдохнул от облегчения, подмигнул Ботанику и вышел за дверь.
– Живем, ребята, – тихо сказал я сам себе и начал сбегать по лестнице, подмигнув маляру, что-то размешивающему в ведерке с кистями.
Черная вспышка, стремительно распустившаяся перед глазами, разом поглотила весь мир со всеми его красками и звуками. Я почувствовал краем сознания, что споткнулся и падаю вниз, но удара о ступеньки так и не ощутил, и мысли вдруг стали тяжелыми, плавными, словно во сне. Опущенная рука почувствовала густую шерсть, и я вдруг четко увидел Барса, большого, живого, настоящего. Кот потерся лобастой головой о ладонь и замурчал. А из клубящихся, словно дым, сумерек показалась Маша, улыбнулась раскосыми восточными глазами, протянула руку, и золотисто-бирюзовый ветер ворвался в черный подъезд, и все растворилось в сиянии солнечных холмов и облачного леса далеко на востоке…
– Давай снимем часть, а? – Фрилансер быстро пригладил перед зеркалом выгоревшие на солнце волосы, провел рукой по застарелой рыжеватой щетине. – Гульнем, отметим, блин, как считаешь, Бот?
– Самое время, – тихо проговорил Ботаник. – Хорошо. Возьми на обратном пути самого лучшего коньяка и закусить, лады? По-нормальному отметим позже чуток.
– О’кей, дружище. Я мигом! – И Фрилансер, улыбнувшись, махнул рукой и выбежал в подъезд. Входная дверь, скрипнув, так и не закрылась полностью. Ботаник захлопнул ее, вытащил из кармана маленький наушник с микрофоном. Его лицо помертвело, он закрыл глаза и негромко, с усилием проговорил в микрофон:
– Работай, Дима.
Постояв еще немного в темной прихожей, Ботаник, точнее, Геннадий Савельев медленно прошел в зал и выключил компьютер. После уселся на диван и, сгорбившись, провел несколько минут, уставившись в завиток узора на паласе. Потом, словно вспомнив что-то, он потянулся к гарнитуре, переключил кнопку.
– Товарищ генерал, ваш приказ выполнен. Код восемь. Жду бригаду, – серым, бесцветным тоном сообщил Ботаник в микрофон.
– Отлично! Молодец, Петров, молодец. Код три. В пяти минутах все, жди, – послышалось в динамике.
«Петров» сорвал с головы гарнитуру, бросил на пол и, нагнувшись, выволок из-под дивана коробку с мини-бутылочками коньяка. Открывая одну за другой, наполнил фаянсовую чайную кружку. Долго смотрел на спиртное почерневшими глазами, затем, пустив по щекам две струйки, торопливо выхлебал до дна. Кружка упала на ковер.
Скрипнула входная дверь.
– Ай, молодец, Генка. – В зал быстрым шагом вошел невысокий, плотный мужчина с открытым, улыбчивым лицом. – Ну, голова, молодчина. Красивое дело, руководство уже обсуждает твое повышение. К награде представили тебя, Геннадий Сергеевич. Такое дело провернул, а! Эй, ты чего?..
– Ваш приказ выполнен, Владимир Иванович… – прошептал Ботаник, посмотрев в окно. – Код восемь…
– Э-э, братец, да ты совсем раскис. – Сразу перестав улыбаться, Владимир Иванович присел рядом и повел носом. – О, и уже выпить успел. Ну, что такое стряслось, рассказывай? Только не говори, что бандита этого жалко.
– Скажите мне, товарищ генерал, мы теперь что, каждого удачливого сталкера в рай без очереди отправлять будем, да?
– Значит, пожалел. Пойми, Генка, нельзя нам по-другому. Неужели ты считаешь, что ЦАЯ позволит нам взять и выдать криминальному элементу без малого шестьдесят миллионов? Ты представляешь, как это через бухгалтерию пройдет? Нет, друг, не получится.
– Капитал Центра – не деньги, товарищ генерал. Я уже много раз об этом говорил, – с горечью в голосе произнес Савельев. – А вот эти сталкеры. Мы ведь всех бродяг, что на гнезда вышли, всех вот так ликвидировали, и я лично троих. А потом – вранье в сеть, что разбогатели и уехали… Людоедство это. Паскудство.
– А ну отставить сопли, Савельев! Блестящее дело сделал и киснешь тут, как баба.
– Не пошел бы ты в задницу, товарищ генерал…
– Ладно. – Владимир Иванович вздохнул. – Вижу, не в себе ты сейчас. Не понимаю я, Генка. Ты же, черт побери, бандитам в плен сдался в поисках материалов, в подвале сидел, по почкам получал! Сколько раз предлагал я тебе группу на выручку прислать, ты отказывался. И действительно, информации море собрал, два маршрута твой сталкер проложил в тех местах, куда даже мышь нос совать боялась! Ты же кремень, железо, черт тебя побери! И как ловко обстряпал дело с якобы банками, что без сучка без задоринки сталкер тайник сдал. Ты знаешь, что сейчас для ЦАЯ такие анобы? Не знаешь! Центр весь на уши встал – «серебряное кружево» рекордных размеров, не было еще таких никогда, да и, наверно, не будет! Радоваться тебе надо!
Ботаник, даже не глядя на генерала, снова полез за бутылочками коньяка, но Владимир Иванович задвинул ящик под диван.
– Заканчивай истерику, Савельев. Заканчивай. Они сами себе выбирают такую судьбу, сами ищут смерти. Не жилец был твой Фрилансер, как и прочие бандиты. Мы их в Зону не гоним.
– Он ходил туда, потому что я был в заложниках, товарищ генерал. Не хотел он идти в Бермуды… как и все, кого мы туда отправлять пытались. Но пошел. Меня спасать из плена пошел… – едва шевеля губами, с трудом выговорил Савельев.