В режиме «Б»
Шрифт:
– Однако именно сюда он переехал на постоянку, когда не угодил зарубежным подельникам, – выпустив струйку дыма, проворчал я. – Координатор «спящих» явно не дурак, и, голову даю на отсечение, он заранее предусмотрел подобный расклад. Логично?
– Да, – согласился полковник. – Продолжай!
– А теперь постараемся поставить себя на его место. Первый, образно выражаясь, удар удачно заблокирован охраной мишени. Поэтому второй удар надо наносить сразу вслед за ним, и уж он-то обязательно достигнет цели. Помнишь «связку»: маваши [11] в корпус – противник защищается согнутой в локте рукой – и тут же лоу-кик [12] той же ногой, в то же место. После первого удара рука, прикрывшая ребра, невольно поднимается к голове. (Следующая
11
Маваши – боковой удар ногой в карате. Наносится носком или подъемом. Аналогичные удары есть и в других видах единоборств, но я стараюсь использовать наиболее привычные для читатели термины.
12
Лоу-кик – боковой удар голенью ноги. Обычно наносится по мышцам и сухожилиям ног противника. Но в некоторых случаях его проводят в корпус. Будучи грамотно нанесен, обладает страшной, разрушительной силой. Применяется в таиландском боксе, кик-боксинге, боевом самбо и в некоторых других видах единоборств.
– Очень удачный! – не удержавшись, воскликнул Логачев и от души хлопнул меня ладонью по плечу. – Недаром Нелюбин тебя так ценит!
– Полегче, пожалуйста, – сморщился я. – Или тебе нужен напарник инвалид?
– Прости, – смутился седовласый богатырь, – я ведь от чистого сердца.
– Ты инструктор [13] и должен уметь соизмерять свои силы, – желчно заметил я. – Так и угробишь невзначай «от чистого сердца». – Случайно взглянув в зеркало, я увидел, что лицо у меня злое, неприятное, с колючими, сузившимися глазами.
13
Логачев, помимо прочего, является штатным инструктором нелюбинского спецназа по боевому самбо и мастером высочайшей квалификации. В ноябре-декабре 2006 года он, по приказу руководства, готовил Корсакова для выполнения особого задания и посвятил его в такие тайны боевых искусств, о которых простые смертные слыхом не слыхивали. См. роман "Отсроченная смерть" в пятом сборнике с твердым переплетом или в десятом с мягким.
– Дима, с тобой все в порядке?! – не на шутку встревожился Петр Васильевич.
– Нет, – честно сознался я, – настроение мерзопакостное. В сердце ледяная заноза застряла. Извини, что на тебе сорвался!
– Да ладно, ерунда, – великодушно махнул рукой полковник. – У меня, откровенно говоря, тоже есть желание… – Тут он осекся, глубоко вздохнул и тихо произнес: – Давай-ка, брат, подумаем вместе, откуда этот самый «лоу-кик» будет нанесен. Для начала предлагаю наведаться к подопечному и узнать его планы на ближайшее время…
Медикам из «Кремлевки» удалось привести обезумевшего от страха Вилена Тимуровича в относительно приличный вид. Известного предпринимателя напичкали транквилизаторами, оставили при нем дежурного врача и прописали Новицкому постельный режим до послезавтрашнего утра. Учитывая данное обстоятельство и перебрав один за другим различные варианты (перечислять не буду, слишком долго), мы с Логачевым пришли к единодушному выводу – олигарха попытаются отравить за завтраком. Причем, по убеждению Васильича, не мгновенно действующим ядом и не одним из хитрых (к примеру, нигерийским), вызывающим смерть «от естественных причин» [14] . А, если так можно выразиться, «средним». То есть Новицкий почувствует недомогание, а затем скончается где-то в середине дня. К тому времени «спящий» убийца успеет скрыться, а патологоанатомы обнаружат в потрохах покойного явные признаки отравления, которое обязательно свалят на ФСБ. (Не патологоанатомы, естественно, а все те же масонские СМИ.)
14
Такие яды убивают человека спустя дни, а то и недели после принятия, а при вскрытии ни один врач не заподозрит отравление, так как яд давно успел рассосаться.
Определившись с источником угрозы,
Пока я настраивал аппаратуру, Логачев прошелся по раздевалке, забаррикадировал дверь, внимательно изучил стены и довольно пробормотал:
– Тощенькие! Не прочнее гипсокартона. Короче – нам повезло!
– Точно! – поддакнул я. – Не придется опять потолок рушить.
Согласно имеющемуся у нас плану здания строители особняка постарались на славу. Стены между комнатами были сплошь бетонные, а в апартаментах олигарха и примыкающих к ним помещениях вдобавок снабжены отличной звукоизоляцией. Поэтому, чтобы подоспеть мне на помощь, Логачеву пришлось забраться на чердак и страшным по силе прыжком – ударом обеих ног проломить потолочное перекрытие…
– Кухня начнет работать в шесть, но уборщики появятся значительно раньше, – взглянув на часы, шепнул Петр Васильевич. – Стало быть, переходим на режим молчания.
Согласно кивнув, я уселся на пол перед монитором. Логачев устроился рядом. Потянулись томительные минуты ожидания. Экран добросовестно показывал огромную кухню, размерами не меньше ресторанной: здоровенные котлы, разделочные столы, жарочные шкафы, баки для отходов… И точно такую же мини-кухоньку, персональную, для «их сиятельства». Наконец, в половине шестого под потолком вспыхнул яркий свет. В помещении появились несколько женщин в рабочей одежде и сноровисто принялись за уборку: мыли, чистили, скребли… В процессе они оживленно обсуждали ночное происшествие и, как водится, несли невероятную чушь, пересказывать которую у меня нет ни малейшего желания.
В шесть, в начале седьмого, один за другим пришли повара с подручными. На кухне закипела работа. Я поставил звук на предельную мощность, и сквозь посторонние шумы мы услышали опять-таки обсуждение недавнего инцидента. Более степенное, чем пулеметное стрекотание уборщиц, но точно так же бесконечно далекое от реальности. К пустующей пока мини-кухоньке никто из них не приближался. Очевидно, это являлось своеобразным табу. Минул час, второй, третий, четвертый… Наконец в поле зрения появился высокий худой человек в безукоризненно чистом халате, белом накрахмаленном колпаке и с очками в золотой оправе на остром носу. При виде его все присутствующие расступались и наперебой здоровались, почтительно величая остроносого «Яковом Марковичем». Тот, в свою очередь, словно не замечал царящего вокруг подхалимного ажиотажа, шествовал важно, как аист по болоту, и лишь на приветствие шеф-повара ответил коротким, сухим кивком.
– Увеличь изображение основного объекта, – шепнул Логачев. – Скоро начнется!
Я подкрутил ручку настройки. Мини-кухня заняла девять десятых экрана, почти полностью вытеснив собой все остальное кулинарное хозяйство.
Остроносый между тем достал из холодильника продукты, включил в электросеть некое подобие мангала с песком (для кофе «по-турецки») и занялся приготовлением завтрака, основу коего составлял чуть-чуть обжаренный, практически сырой кусок мяса.
Отойдя от монитора, Петр Васильевич весь подобрался, как изготовившийся к прыжку огромный кот.
– Внимательно наблюдай! – хищно прошипел он. – И как только фигурант полезет в карман, дай мне знать.
– Понял! – Я впился глазами в монитор, бдительно следя за остроносым.
Яков Маркович держался внешне спокойно. Однако если присмотреться, руки у него едва заметно подрагивали, а на покатом лбу поблескивали бисеринки пота. Несколько раз он подозрительно косился в сторону раздевалки. Очевидно, чуял исходившие оттуда флюиды опасности…
Два матерых хищника, видящие дичь, отслеживающие из укрытия каждое ее движение и готовые напасть в любой момент… Люди с утонченной психикой способны ощущать их близкое присутствие, особенно если они и есть та самая дичь… Отрешиться мыслями от фигуранта нельзя. Упустим момент! И как же быть в подобной ситуации?! Распевать песенку Винни-Пуха на фээсбэшный манер, типа «Я швабра, швабра, швабра, а вовсе и не спец»… Тьфу, блин! Чушь собачья! Попробуем-ка по-другому…