В ритме страха
Шрифт:
Поставив чемоданчик на переднее сиденье, Надежда села за руль и ловко вывела автомобиль с парковки у дома. Сердце немного колотилось. Глубоко вздохнув и медленно выровняв дыхание, женщина постаралась улыбнуться – еще не хватало, чтобы охрана на камерах видеонаблюдения что-то заметила. Сегодня удача будет на ее стороне – слишком долго и осторожно она действовала вс эти месяцы, слишком упорно подбиралась к своей цели.
Приоткрыв окно, она впустила в салон мягкий и влажный воздух, тянувшийся из соснового бора, окружавшего поселок. Высокие,
Но все было не зря. Все было ради сегодняшнего вечера.
Закончится череда тревожный просмотров новостей, постоянные вздрагивая из-за проезжающего рядом транспорта, резкого и неожиданного шума, голосов и хлопков. Можно будет вернуться к своей прежней жизни – она уже будет никому не нужна.
«Никому не нужна» часто означает совсем другое. Гаврилова почувствовала, как по спине пробежала ледяная волна – таких, как она убирают, а не отпускают восвояси. Но ей везло все это время, отчего должно не повезти сейчас? Она спрячется, ляжет на дно и понаблюдает. Еще пара месяцев, и она сможет вздохнуть свободно. Что такого пара месяцев?
Все верно – всего лишь еще небольшая пауза в ее жизни.
Гаврилова припарковалась в стороне от дома, в который ее вызвали.
Небольшой по местным меркам коттедж оказался залит мягким золотисто-прозрачным светом. У входа стояла серебристая Тойота, от капота еще поднимался едва заметный пар – машина еще остывала.
«Он только что приехал», – полыхнуло в груди.
Это было совсем хорошо. Можно было надеяться, что все пройдет быстро, и она успеет ускользнуть до того, когда станет слишком поздно.
Все-таки страх за собственную жизнь делает тебя очень умной и чувствительной. Ты становишься словно оголенный нерв, словно высоковольтный провод. Гаврилова чувствовала себя именно такой.
Опустив на голову капюшон форменной куртки – погода тоже благоволила ей, позволив мелкому дождю накрапывать, она достала из багажника два пакета с продуктами, перенесла их к служебному входу. Вернувшись к машине, привычно достала из багажника тележку со средствами для уборки, а из салона – рабочий чемоданчик. Погрузила его на тележку и, захлопнув дверцу хэтчбека, направилась к дому.
Сердце колотилось еще сильнее – она близка к своей цели как никогда. Ненароком дотронулась до лежащего на тележке продолговатого предмета – ее «оружию возмездия».
«Не торопись», – напомнила себя и заставила чуть снизить шаг – она не должна выглядеть на камерах как-то подозрительно, иначе Крысолов направит в дом охранника. И тогда все придется начинать с начала.
Войдя в дом, она, наконец, выдохнула с облегчением – здесь по крайней мере не было камер и можно было действовать.
Переложив продукты на стол, она вкатила тележку в кухню
В этом коттедже есть закрепленная прислуга, которая по требованию хозяина проходила дополнительную проверку. Но Марина, которой следовало привезти заказанные хозяином продукты, заболела. Гаврилова вызвалась ее подменить, но так, чтобы никто ничего не заметил, чтобы Маришку не уволили к чертям. Поэтому и действовала так осторожно. И старалась не привлекать внимание. Марина – ее внезапное прикрытие.
Торопливо загрузив продукты в холодильник и разобрав по местам, она стянула с тележки свое «оружие» и шагнула в холл.
Зону кухни от остального дома отделял небольшой коридорчик со стеклянными дверями. Он выходил к сауне и бассейну с одной стороны, и к гостиной – с другой. Гаврилова хорошо знала планировку таких коттеджей, убиралась в таких изо дня в день, а если у хозяев случалась попойка, то и по нескольку раз на день. Оглядевшись, она прислушалась – из сауны не доносилось ни звука, в бассейне тоже вода не плескалась. На всякий случай приоткрыв дверь, она проверила – верны ли ее догадки. Оказалось – верны. Там никого не было, свет не горел, а подсветка в бассейне горела ровно и уныло.
Зато теперь стало очевидно, что мелодичные звуки льются из гостиной – там работал музыкальный центр.
А вверху слышались шаги. Кто-то громко хлопал дверцами шкафа, напевал мелодию, подпевая известной арии из динамиков в гостиной.
«Ишь ты, поет», – зачарованно подумала Надежда и проскользнула к лестнице.
Прижавшись к стене, она поднялась наверх. Мягкий ковер приглушал звуки ее шагов, позволял превратиться в тень, в призрака, каким на была все эти месяцы. «Да что там месяцы, годы», – поправила себя Гаврилова.
Пройдя по коридору, она толкнула первую попавшуюся дверь, вошла внутрь. Большая кровать в центре, покрытая ярко-бордовым покрывалом. На нем небрежно брошенные вещи: темный джемпер, джинсы, сверху – темная однотонная футболка. На тумбочке рядом – часы и ноутбук. Зарядка от сотового оказалась брошена рядом. Посреди спальни стоял еще не распакованный чемодан с белыми «язычками» багажных наклеек из аэропорта.
Через приоткрытую дверь ванной доносились звуки мужского голоса, продолжавшего напевать знакомую мелодию, и плеск воды. Вместе с ними – аромат дорогого парфюма и гигиенических средств.
Гаврилова разжала ладонь и посмотрела на свое «оружие». Крохотное, по нему и не скажешь, какой эффект оно произведет. Решительно выдохнув, она направилась к ванной.
По стене, за ее спиной скользнула тень. Инстинктивно вжавшись, женщина шагнула назад, за дверь. И затаила дыхание.
Кто-то вошел в спальню.
Бесшумная походка вышедшего на охоту зверя.
Он замер недалеко от входа, не двигаясь. Кто бы это ни был, он был здесь тайно, как и она сама.
Из ванны доносилась беспечная музыка, плеск воды.