В руках бесчувственного
Шрифт:
– Откуда Вы…
– Прежде, чем пригласить кандидата на собеседование, мы сначала проверяем его во всех инстанциях. Вы, Юля, выбраны среди сотен других, в том числе опытных журналистов. Так просто откажетесь от предоставленного шанса?
– Я согласна! – выпалила в надежде, что он не заметит дрогнувшего на последнем звуке голоса.
Глава 2
Из “Гейтс” я выхожу со смешанными чувствами. С одной стороны эго ликует, ведь меня выбрали среди десятков других претендентов, но с другой задание кажется чересчур сложным. Кто такой этот Волков? Никогда не слышала. После того как мы заканчиваем
Честно говоря, в определенный момент меня пробивает на хохот. Я – обычная студентка московского ВУЗа, получаю шпионские девайсы, чтобы проникнуть в дом к особо опасному преступнику, торгующему людьми. У которого наверняка связи в высших кругах и может быть даже в органах. Но самое главное условие озвучено после подписания мной отказа от претензий.
– В случае провала ни я, ни “Гейтс” не имеют к тебе никакого отношения. Мы не будем никоим образом влезать в это.
– Но… – заминаюсь, без прикрытого тыла лезть на рожон так себе затея.
– Все наши журналисты подписывают подобные соглашения. Это – часть опасной работы и вы должны осознавать свои риски.
Наверное, все-таки стоит мне отказаться от этого задания. Нет, точно! Завтра же поеду обратно и скажу им “нет”. Слишком опасная и абсурдная затея. Мне кажется, что они специально выбрали неопытную студенточку и отправили в пасть ко льву. Но перед глазами все еще стоит сумма гонорара за статью. Может, все-таки рискнуть? Нет, Овечкина, забудь. Гляжу на часы и понимаю, что опаздываю к дяде в больницу. Сажусь в метро, затыкаю уши плейером и закрываю глаза.
Конечно же, ко времени посещения почти опаздываю и приходится умолять заведующего отделением пропустить меня. Дядя лежит в одной из городских онкологических клиник, на место в которой пришлось потратить все наши сбережения. Я поднимаюсь на третий этаж, стараясь не поддаваться его гнетущей ауре. Белые стены давят так сильно, с каждым шагом пространство вокруг будто сужается. Мне становится тяжело дышать. Присаживаюсь на стул рядом с его палатой, пытаясь взять себя в руки. Слезы расстраивают дядю. Он любит мою улыбку.
Толкнув дверь, захожу. Стоит глубокий вечер, дядя лежит и увлеченно читает книгу, накрывшись одеялом. Лицо его выглядит более бледным, осунувшимся, чем обычно. Но в глазах по-прежнему горит огонек жизни. Окно приоткрыто, ветерок слегка покачивает белые жалюзи. Настольная лампа включена, так что в палате стоит приятный полумрак. Насколько он может быть приятным в таком месте.
– Юля! – он поднимает взгляд и широко улыбается, – я уж думал не ждать тебя сегодня. Не поздно?
– Все в порядке, я ездила в “Гейтс”.
– Ого, и как прошло? – он кашляет, прикрывая рот платком.
– Ну, мне выдали тестовое задание. Скорее всего у меня не получится его выполнить.
Не могу же я сказать, что меня послали к работорговцу в особняк украсть важные бумаги? Сердце дяди этого не выдержит.
– Почему? – он вскидывает брови.
– Они ищут опытного сотрудника на стажировку, конкуренция огромна. Я конечно попытаюсь, но не знаю, что из этого получится.
– Не помню, чтобы раньше тебя останавливали сложности, – дядя снимает очки для чтения и серьезно смотрит на меня.
Я никогда его не обманывала. Но сейчас совершенно другой случай. Стиснув зубы, невинно гляжу на единственного близкого человека. Мы говорим о разном, намеренно не касаясь темы его заболевания. Знаю, как дядя не любит быть слабым. Спустя полчаса в палату входит врач.
– Юлия Владимировна, время посещений закончилось, – он устало улыбается, – как всегда, опаздываете?
– Простите, – собираю сумку и закидываю на плечо, затем целую дядю в щеку – приеду послезавтра. Если что звони сразу.
Поцеловав дядю, выхожу вместе с его лечащим врачом. Пока мы идем по коридору к лифту, не покидает чувство, что пожилой мужчина хочет мне что-то сказать.
– Только что пришли его анализы, – наконец-то говорит он, – все плохо, Юля.
Этот человек почему-то никогда не называет меня по имени в присутствии дяди. Но относится к нашей семье очень тепло. Даже не знаю, чем вызван такой интерес. От сказанных им слов сердце падает в пятки.
– Срочно нужно оперировать. Но как Вы знаете, нужное оборудование есть лишь в Германии и Израиле.
– Сколько у меня времени? – сдавленно спрашиваю.
– Он не протянет и пары месяцев. Мне очень жаль, но в России мы не делаем подобные операции.
– Я поняла Вас.
Выйдя из лифта, на ватных ногах направляюсь на остановку автобуса. Народу вокруг немного. Присаживаюсь на скамейку и закрываю лицо руками. Знаю, что нужны деньги на операцию. Я пыталась подрабатывать то там, то тут, но накопленного не хватает даже на оплату перелета. Что же делать? Отчаяние захлестывает гигантской волной, не давая вдохнуть. На лице отличный теплый вечер, но все тело раз за разом пробивает озноб. От осознания, что совершенно одна и помочь мне некому. Сколько ни обивала пороги различных ведомств, чтобы выбить деньги на лечение, всем плевать. Сплошные отписки. Даже пыталась обратиться на телевидение. За наш случай взялся какой-то сомнительный фонд, который в итоге просто украл собранные на операцию средства.
На глаза наворачиваются слезы. И тут я вновь вспоминаю о задании. Ведь если выполню его, “Гейтс” оплатит лечение моего дяди в Германии. Хочу я этого или нет, придется рискнуть. Сажусь в автобус, наблюдаю за людьми, спешащими по своим делам. Включаю любимую музыку. Группа “Феникс” всегда меня успокаивает. Мягкий голосок вокалистки Сони просто восхитителен. Сама не замечаю, как начинаю впадать в приятное безразличие ко всему.
Квартира встречает холодной пустотой. Я открываю холодильник и удрученно вздыхаю. Затем ставлю воду греться, чтобы сварить пару яиц. Жизнь студента скудна на еду, зато очень разнообразна на приключения. Вытаскиваю девайсы, выданные мне в “Гейтс”. Кручу в руках, затем подключаю к розетке. Егор сказал, что странную штуку с фотоаппаратом нужно как следует зарядить. Судя по информации, которую мне обозначили, завтрашним вечером Волкова в особняке не будет. У них есть осведомитель среди прислуги, он откроет задние ворота.