В руках дьявола

Влад Мэри

— С-спасибо, — выдавливаю, подавляя новую порцию слёз.

— Тебе повезло, что мы до сих прочёсываем город. Идём.

— А код-довая фраз-за? — спрашиваю, клацая зубами. Мне так холодно. И, кажется, я в шоке.

— Господи, Никки, какая нахрен фраза? Ты бы видела себя. Сомневаюсь, что в таком состоянии у кого-то получится морочить другим голову. Хорошо, что ты вообще можешь идти.

Молча следую за ним. Он не спрашивает про Демиана, а сама поднять эту тему я не в силах.

Огибаем бывшую закусочную. Роб проводит меня через арку, затем мы заходим во внутренний

дворик какого-то ранее жилого дома. Там тоже находится потайная дверь, куда мы и юркаем. Пока идём по тёмному туннелю практически на ощупь, Роб информирует:

— Лесные пожары удалось свести на нет, новых очагов возгорания не наблюдается. Луис утратил влияние на обычных людей, но Совет, Орден и часть полицейских он всё ещё контролирует. Некоторые из последних перешли на сторону ополчения. Орден и те, кто к нему примкнул, базируются за городом. На прошлой неделе ополченцы выбили их из города. Во время бойни обе стороны понесли значительные потери. Но ни Орден, ни ополчение не собираются отступать. Сегодня ополченцы выдвинулись за город, к новому месту дислокации Ордена. Теперь это не просто мятежи, а гражданская война. Во всём графстве хаос и анархия. Как обстоят дела за пределами Сайена, мы не знаем, никто из знакомых не выходит с нами на связь. Мы искали вас две недели, Никки, но вы как сквозь землю провалились.

Роб даже не представляет, насколько близок к истине.

Две недели…

Хочу много о чём спросить, но тут он открывает дверь, и меня ослепляет свет. А следом оглушает голос Тристана:

— Никки!

Он обнимает меня, и я наконец позволяю себе расслабиться. Растекаюсь в его руках безвольным кулём, пока Тристан не отстраняет меня.

— Господи… — выдыхает он, осматривая моё лицо и остальные повреждения. — Что с тобой случилось?

— Трое мародёров пытались её изнасиловать, — отвечает Роб первым.

— Они не успели, Роб спас меня, — объясняю, с трудом ворочая языком. — До этого я попала в толпу, и меня чуть не затоптали. Вот откуда всё это.

Тристан хмурится и велит Робу передать Сюзанне, одной из девушек, живущих здесь, чтобы приготовила ванну и достала аптечку. Когда Роб уходит, Тристан наконец задаёт тот вопрос, которого я так боялась:

— Где он, Никки? Где Демиан?

Усилием воли я поднимаю на него глаза и шепчу:

— Я… не знаю.

Мои глаза вновь наполняются слезами, и сейчас я уже не сдерживаюсь. Тристан привлекает меня к себе и гладит по спине, а я позволяю себе плакать. Громко, некрасиво и горько.

Сколько раз мы с Демианом должны потерять друг друга, чтобы обрести навсегда? И возможен ли в нашем случае счастливый финал? А что, если нам просто не дано быть вместе?

Если бы я знала, как мало нам отпущено времени, я бы не тратила его на глупые ссоры и подозрения. Я бы говорила всё сразу и честно. И любила бы его. Горячо и как в последний раз. Я бы… столько всего сделала.

Мы с Демианом и раньше разлучались. Он даже умер у меня на глазах, как я думала. Но сейчас, даже зная, что магия существует, я не могу избавиться от ощущения,

что на этот раз Демиан не вернётся ко мне чудесным образом. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо в будущем.

Глава 33

Демиан

Кто-то говорит, что ад похож на пекло. А некоторые утверждают, что он напоминает ледяную пустыню.

Я слышал много вариантов, и все они неверны для меня.

Ад у каждого свой. И я пребываю в своём персональном уже слишком долго. Мать, отец и сестра умирают на моих глазах снова и снова. Я вновь лежу в луже своей крови — истерзанный, бесполезный и слабый.

Я умираю и воскресаю день за днём. На протяжении вечности. Пока однажды он не приходит ко мне.

— И что же ты выберешь в следующий раз? — спрашивает Люциан, склонившись над моим изувеченным телом.

— Воды, — хриплю, с трудом разлепив иссушенные губы.

— Ах, Демиан, — Люциан разочарованно вздыхает, и несколько капель живительной влаги устремляются в мой рот. Но это явно не вода. — Сколько раз тебе нужно пройти через это, чтобы ты смог себя простить? У тебя осталось мало времени. Если твоя душа здесь застрянет, я уже не смогу помочь.

Я не понимаю его. Я хочу пить. Но я не могу повторить просьбу. Сознание медленно отключается, и голос Люциана доносится эхом:

— Ты не несёшь ответственности за чужие решения. Не ты виноват в их смерти. Как ни крути, тогда ты не смог бы им помочь. Но сейчас ты здесь. По своей воле. При таком раскладе отсюда может уйти каждый. Если сделает правильный выбор. Я не должен вмешиваться, тебе придётся выбираться самостоятельно. Я и так нарушаю свои же правила, говоря с тобой. Постарайся побыстрее покончить с этим, нам нужно многое обсудить.

Он растворяется в темноте, а для меня всё начинается сначала. Без возможности передохнуть, поспать или обдумать его слова. Меня просто выбрасывает в утро того дня — и вот я подстригаю кусты белых роз, а сам не могу оторвать взгляда от Никки.

Она была прекрасна уже тогда. Совсем юная, но такая желанная мной женщина. Я не знал других. Не хотел даже смотреть на кого-то, кроме неё. Видимо, купидон сыграл со мной злую шутку.

Я знаю, что сейчас произойдёт, но всё равно вздрагиваю, когда Марсело вырывает секатор у меня из рук и ударяет им по моему лицу, рассекая кожу от уголка рта до уха. Мой первый шрам. А сколько их ещё будет…

Удар по голове следует сразу же, и я моментально теряю сознание.

Меня обливают ледяной водой, и я прихожу в себя — голый, лежащий на грязном полу заброшенного склада. Моя семья уже здесь. Они связаны, напуганы и обречены. Как и я — обречён смотреть на их смерть снова и снова.

Приподнимаюсь на руках и поочерёдно смотрю им в глаза, молча умоляя о прощении и обещая любить и помнить их вечно.

— Думал, можешь пялиться на мою дочь безнаказанно? — шипит Марсело мне в спину.