В руках врага
Шрифт:
— Идиот. Или влюбленный. — Людмила рассмеялась. Она продолжала смеяться, когда Римо вернулся на свое место.
— Отрадно видеть, что наконец-то вы поладили, — сказал Римо.
Людмила снова засмеялась. Чиун хмыкнул, отвернулся и стал через проход смотреть в иллюминатор.
Чуть позже в тот же день состоялись две важные встречи.
В Вашингтоне государственный секретарь стоял перед столом президента и ждал, пока Верховный Главнокомандующий страны скрепит несколько листков бумаги. Президент аккуратно расположил сшиватель
И промазал.
Кулак упал на мирно лежащую левую руку. Сшиватель отлетел в сторону. Бумаги взметнулись вверх. Президент вздернул левую руку ко рту и принялся сосать ушибленные пальцы.
Он вздохнул, поднял глаза и тут вспомнил о государственном секретаре. Странно, почему-то он стоял посреди кабинета. Почему он не подойдет ближе к столу?
Он знаком пригласил госсекретаря подойти, и тот, опасливо поглядывая на сшиватель, медленно двинулся к столу.
— Что случилось? — спросил президент.
— Я только что вернулся с закрытого заседания сенатского комитета но международным делам, — сказал госсекретарь.
Он не говорил, а медленно, с хорошей артикуляцией произносил фразы, и это было похоже на то, как если бы он собирался излагать основы новой математической теории античным грекам.
— Ну и? — промычал президент, все еще держа пальцы левой руки во рту. Боль постепенно проходила. Если все обойдется, под ногтями не возникнут черные кровоподтеки.
— Они прознали, что мы каким-то образом одержали крупную победу в борьбе разведок на европейском театре. Ну и, естественно, они намереваются провести сенатское расследование случившегося.
— Мммммм, — продолжал сосать пальцы президент.
— Я сообщил им, что мне ничего не известно об этой победе и что, конечно же, мы не имели никакого отношении к ней, если такая победа действительно одержана.
— Мммммм, — сказал президент.
— Но мне не поверили. Они считают, что ваша администрация посягнула на прерогативы конгресса и ввергла себя в некую авантюру на поприще внешней разведки.
— Мммммм.
— Они собираются вызвать меня и директора ЦРУ для дачи показаний, возможно, в самые ближайшие дни.
— Мммммм. Это вполне логично.
— Не думаете ли вы, господин президент, что сейчас самое время рассказать мне, что же все-таки случилось в Европе?
Президент вытащил пальцы изо рта.
— Не думаю. Все, что вам известно, соответствует действительности. Соединенные Штаты не предприняли ровным счетом никаких действий по каналам своих правительственных служб, направленных на достижение результатов, которые, как предполагают в конгрессе, имели место в Европе. Придерживайтесь этой версии. Это правда.
Государственный секретарь кивнул, но вид у него был несчастный.
— Скажите, как, по вашему мнению, — продолжал президент, —
— Нет, господин президент, — сказал госсекретарь. — Но они льют воду на мельницу тех, кто этого желает.
— Кто же?
— Пресса. Молодежь. Радикалы. Все, кто ненавидит Америку по той причине, что, живя в этой стране, они имеют гораздо больше, чем того заслуживают.
Президент кивнул. Ему нравилось, когда государственный секретарь ударялся в философию. Госсекретарь подождал немного и пошел к выходу.
Его рука коснулась дверной ручки, когда президент его окликнул:
— Господин госсекретарь!
— Да, сэр?
— Мне эти люди уже порядком поднадоели. Я хочу, чтобы вы это знали. Если конгресс попытается устроить вам головомойку за это европейское дело…
— Да, сэр?
— … я их всех подвешу за яйца!
Государственный секретарь посмотрел президенту прямо в глаза, и тот ему подмигнул.
Другая важная встреча состоялась позже в тот же день за кулисами ночного клуба «Кристалл-отеля» в Лас-Вегасе, где мисс Джаканн Джюс — везде и всюду она фигурировала как «мисс Джаканн Джюс», хотя ей никогда, начиная с одиннадцатилетнего возраста, не грозила опасность быть принятой за мистера Джаканна Джюса — пыталась втолковать своему модельеру, почему ей не нравится покрой ее нового бюстгальтера.
— Слушай, я же собираюсь в финале тряхнуть своими сиськами. Было бы очень неплохо, если бы я еще смогла вынуть их из бюстгальтера. Но, черт побери, эта штука не открывается!
Модельер был низкого роста, с длинными белесыми волосами и с тонкими, как у ребенка, запястьями. Он дотронутся безобидными пальцами до передней застежки бюстгальтера молодой красавицы и показал ей, как просто — легким нажимом сверху и снизу — можно мгновенно расстегнуть застежку.
— Видишь? — спросил он, когда застежка с хлопком расстегнулась, бюстгальтер упал на пол и мисс Джаканн Джюс осталась стоять посреди сцены с голой грудью. Снующие вокруг них люди замерли — со всех сторон раздалось смущенное покашливание. Мужчины, всего лишь за секунду до сего момента занимавшиеся серьезными делами, за которые они получали жалованье, бросили работу, позабыв обо всем, за исключением молочных желез мисс Джаканн Джюс.
— Вот так просто! — сказал модельер.
— Нет, это невозможно! — ответила кинозвезда. — Тебе просто, потому что ты лапаешь чужие сиськи целый день с утра до вечера. А для меня это сложно. Я уже нее ногти себе пообломала. Если мне удастся все-таки раскрыть эту чертову застежку, я же буду стоять как дура с расцарапанной в кровь грудью. Ты хочешь, чтобы в финале это произошло? Это? Чтобы я была пугалом огородным? Ты хочешь, чтобы к сцене с балкона слетелись вампиры? А? Ты этого хочешь? Чер-рт! Неужели здесь некому меня пожалеть? Неужели мне суждено всю жизнь быть простым куском мяса?