В саване нет карманов
Шрифт:
– Эйприл! Эйприл! – шептал Долан ей в ушко. Эйприл улыбнулась, осмотрелась.
– Без паники, я уже в норме. Долан, ты сукин сын, – продолжила она с улыбкой, – подсек меня, когда я отвернулась…
– Что за девушка! – воскликнул Долан, глядя на Улисса и невольно улыбаясь. – Хватит, Эйприл, тебе надо уходить. Рой только что уехал. Улисс, надевай туфли и пальто, выведи мисс Эйприл через черный ход и посади ее в такси.
– Да, сэр, – сказал Улисс, чрезвычайно удовлетворенный доверенной ролью в одной из интрижек мистера Майкла.
– Вот еще, через черный ход, – возмутилась Эйприл. – Ни за что. Только через парадное.
– Нет-нет, уйдешь через черный ход. Я не настолько доверяю Менефи. Допускаю, что он поверил в мои сказки, но он ревнует, а ревнивцы чертовски упрямы. Он, может быть, припарковался на улице неподалеку и ожидает твоего появления.
– Между прочим, – буркнула Эйприл, – я замерзла. И посмотри, что ты сделал с моей прической.
– Посмотри, что ты сделала с моей жизнью, – сказал Долан. – Ну же, – он помог ей встать, – иди с Улиссом. Всегда можно поймать такси за углом. У тебя есть деньги?
– У меня всегда есть деньги, мистер Долан.
– Откуда мне знать? Может, ты истратила все на подкуп Улисса. Теперь идите.
– Я ухожу, но я вернусь.
– Попробуй, и я перережу тебе горло. Правда, Улисс?
– Да, сэр.
– Тогда смывайтесь.
Улисс и Эйприл вышли через заднюю дверь. Долан закрыл за ними и поднялся наверх. Выключил бра, затем выглянул в окно, чтобы посмотреть на улицу. Ни признака машины. Он улыбнулся и вошел в свою комнату.
– Ну, – сказал он, глядя на аккуратно развешанную на спинке стула одежду Майры, на ее туфли под столом, – и как с тобой быть?
– Она ушла? – поинтересовалась Майра, поворачиваясь на бок и опираясь на локоть.
– Да. И хочу, чтобы ты тоже ушла.
– Никогда. О, между прочим, твоя сумасшедшая подружка оставила здесь маленький сувенир, – сказала она, протягивая ему чек, выписанный Эйприл.
– Спасибо, – проговорил Долан сухо и. сунул чек в карман халата.
– Ты не испытываешь неловкости, принимая деньги от женщин? – спросила Майра, пораженная его неразборчивостью.
– Не тогда, когда это дорого достается, – сказал Долан грубо.
– Понимаю… И все твои ночи так беспокойны, как эта?
– Беспокойны? – переспросил Долан с легкой усмешкой, сбросил халат и сел на край кровати. – Вовсе нет. Эта не беспокойная. Просто-таки очень скучная.
– Колдовское отродье, – сказала Майра, откидываясь на подушку. – Самая дьявольская смесь шарма, индивидуальности и бесцеремонности, которую я встречала когда-либо…
– Отлично! – констатировал Долан, выключая свет.
Через несколько дней позвонил Лоуренс.
– Сложилась довольно серьезная ситуация, – сказал он.
Через несколько минут Долан спустился в кабинет хозяина типографии.
– Объясни, Экман, – попросил хмурый Лоуренс.
– Ладно, – отозвался Экман. – Все дело в том, что мы не получили новых контрактов с «Космополитом». Пятьдесят номеров отправлены в рассылку на второй день продаж, и сколько, как вы думаете, заказов мы получили с этого?
– Не знаю, – ответил Долан. – Семь или восемь страниц, я думаю.
– Пять с четвертью. Причем два заказа оплачены. По двести долларов.
– А каждый выпуск обходится нам больше чем в тысячу долларов, – вклинился Лоуренс – Надеюсь, вы понимаете, что пока мы работаем в убыток…
– Послушайте, – начал Долан, – я не сильно сведущ в этой сфере, но будь я проклят, если понимаю, почему мы должны отказаться от трех или четырех полностраничных рекламных объявлений в неделю. Мы ведь можем выделить место под них.
– От поздравительных придется отказаться, – сказал Экман. – Те половины полос, которые мы оставили «Курьеру» или «Таймс газетт», были заменены на десяти-двенадцатидюймовые объявления в их газетах. Двухчетвертные полосы адресовались большим магазинам, чтобы показать, что можно делать в случае заключения нового рекламного контракта.
– Мы предложили им новый контракт?
– Нет, с этим ничего не вышло, – ответил Экман. – А вы знаете, как трудно мне было разместить их.
– Ну, за последние четыре недели Майра получила что-то около четырех сотен годовых подписок. Это две тысячи долларов. Они тоже потрачены?
– Да, – подал голос Лоуренс. – Хотите посмотреть гроссбух?
– Нет, я верю вам. Только, признаюсь, все это неожиданно. Я думал, что у нас все в порядке.
– У нас все в порядке, – сказал Экман, – настолько, насколько это связано с редакторской сферой. На самом деле это классная работа – выпускать журнал. Он интересен всем. За исключением, конечно, «света», который мы несколько разворошили.
– Это не было случайностью, – заметил Долан. – Размещение имен и фотографий представителей так называемого «света» в журнале всего лишь способ держать этих людей в руках. Я-то их знаю.
– Не стану спорить по этому поводу, – сказал Лоуренс. – Сейчас это не самое важное. Я удовлетворен журналом… и публикацией о бейсбольном скандале. Публика нас заметила. Но это не поможет оплатить накладные расходы.
– Не знаю, что и сказать, – произнес Долан, качая головой. – Что я могу – так это выпускать наилучший журнал, какой в моих силах.
– Похоже, их больше не будет, – сказал Лоуренс.
– Что? Чего больше не будет?
– Тысячи долларов в неделю – немного больше тысячи…
– Рискните ими, мистер Лоуренс, всего несколько недель, а? Нельзя упустить! Вот увидите, журнал станет хитом! Черт, не бросайте меня сейчас. На следующей неделе мы выпускаем самую громкую историю года. Бишоп работает над ней сейчас.
– Мне жаль, Долан, но я не могу рисковать.
– И полагаю, не стоит вас даже убеждать в том, что эта история должна быть напечатана?