В саване нет карманов
Шрифт:
– Для меня журнал значит слишком много, и он нужен городу. Вы же знаете, что я пытаюсь сделать…
– Именно поэтому и не понимаю, почему вы не возьмете деньги и не уедете. В Лос-Анджелес, скажем до осени…
– Нет, не могу.
– Ну что же, если вы не готовы отказаться от иллюзий, я не стану их разрушать. Но вы понимаете, что взялись за Гераклов труд, не так ли?
– Конечно.
– Моя чековая книжка наверху, в моей спальне. Пойдемте со мной, расскажете, кто у нас на очереди, – сказала миссис Мардсен,
Сорокачетырехлетний мужчина, шести футов росту и ста девяноста пяти фунтов весу, с коричневыми моржовыми усами, Бад Макгонахил, шериф округа Колтон, выглядел точно как положено полицейскому офицеру.
– Я подумал, что мне лучше приехать сюда, – сказал он, осматривая комнату Долана. – Приятное местечко.
– Да, удобное. Какие жалобы, Бад?
– Никаких жалоб, Майк. Просто не хочу разговаривать в моем кабинете. Лучше не рисковать. Вот почему я ждал, пока стемнеет.
– Резонно. Ну что ж, садитесь. Бад, здесь нет диктофонов. Как дела?
– Хорошо. Мы целый месяц не виделись…
– Я был изрядно занят с журналом.
– Хороший журнал, Майк. Мне нравится. Освобождение от поденщины в газете сказывается?
– Еще как. Представь свое состояние, если вдруг окажется: можно выйти и арестовать всех типов, которых давно пора сунуть в кутузку. Это примерно то же самое.
– Такой день, увы, никогда для меня не наступит, Майк. Всегда над головой сидит кто-то, кто находится на крючке у самых Больших Паханов. Досадно, я не могу ничего поделать вроде того, что делаешь ты. Черт, у меня трое детей в колледже.
– Как они? Как Терри?
– Прекрасно, просто прекрасно. Терри написал мне, что получил весть от тебя.
– Я писал ему, перед самым уходом из газеты. Классный парень. Великий футбольный игрок. В следующий сезон заблестит во Всеамериканском чемпионате. Бад…
– Меня немного огорчил твой уход из газеты. Для Терри очень много значили твои публикации в больших газетах и журналах.
– Я уже не нужен Терри, Бад. Он всех американцев поставит на уши. Он сделал это в прошлом году, но славу получили Уилсон, Грейсон и Бервангер. Ты знаешь, как это бывает – нужны годы подготовки, прежде чем вырвешься на самую вершину.
– Надеюсь. Не возражаешь, если я закурю?
– Конечно нет. Пожалуйста, Бад, не пытайся держать паузу, у тебя неважная актерская подготовка.
– Ладно, я кое-что слышал насчет тебя, Майк, – медленно проговорил Макгонахил.
– Какого сорта это «кое-что»?
– Это касается тебя и твоего журнала. Разные сплетни… Похоже, вы собираетесь вычистить округ, или что-то в этом роде.
– Рано или поздно я займусь этим. Но тебя, Бад, это не должно волновать. Ты-то честный.
– О, я не боюсь расследования. Я неплохой шериф, кажется. И беспокоюсь не о себе, а о тебе.
– Обо мне?
– Да. Вот о чем я хотел
– Выступаю? Выполняю свой долг – вот и все. А разговоры насчет «против чего я выступаю и что может случиться со мной» слышу с самого начала издания «Космополита». Это меня не остановит. Такой уж я упрямый Мик. И я сорву аплодисменты! У меня достаточно денег поддерживать существующее теперь положение, вне зависимости от того, будет кто размещать рекламу в журнале или нет. Я сорву аплодисменты!
– Майк, ты мне нравишься. Ты много сделал для меня – и для Терри, начиная с этой стипендии и прочего, но ты пытаешься парой двоек побить три туза. Я проторчал в этом округе чертовски долго, и я слишком хорошо знаю, что здесь да как.
Долан подошел к шерифу и остановился перед ним:
– Здорово, что вы пришли сюда. Ценю. Но не собираюсь отказаться от дела. Мне надоели все это чертово воровство, попустительство и убийства. Я никогда не смогу спать спокойно, если сейчас откажусь.
– Господи, я рад, что ты так говоришь, – сказал Макгонахил, протягивая руку. – Я за тебя. Я говорил Джеку Карлайлу, что ты не сдрейфишь.
– Так это Джек Карлайл послал тебя сюда?
– Он спрашивал меня исподволь. Знал, что мы друзья. Вроде как хотел передать через меня, что не хочет, чтобы ему досаждали плохие публикации…
– Так вот почему ты пришел?
– Нет, я мог бы сообщить это и по телефону. Я пришел принести тебе вот это. – Он залез в карман, вытащил бумагу и значок. – Удостоверение специальной выборной комиссии, а это твой значок. Приятно думать, что, может быть, тебе станет немного лучше со всем этим.
– Ну… спасибо, Бад, – сказал Долан с комком в горле.
– О, не за что. Вот. – Шериф вытащил пистолет и кобуру из кармана куртки. – Побрякушки не слишком полезны без этого. Это тридцать восьмой, автоматический, уже с четырьмя зарубками. Принадлежал Перси Ярду. Ты помнишь Перси?
– Конечно помню. Черт, Бад, это чертовски мило с твоей стороны.
– До отставки шесть месяцев, так что надо торопиться. Это великолепное оружие, Майк. Я надеюсь, что тебе не понадобится стрелять, но если все же придется, лучше знать, что в руках то, что надо, чем рассчитывать на удачу.
– Не знаю, что и сказать, Бад. Я тоже надеюсь, что оружие мне не пригодится. Если я попаду в неприятности, я, возможно, так разволнуюсь, что подстрелю себя. Не думаю, что оно мне понадобится…
– Пусть пистолет будет у тебя. Ты имеешь такое право. Я подумал, что уж если Джек Карлайл смог заполучить специальное разрешение для своих головорезов, я смогу раздобыть одно для своего приятеля. Что за статья, которую ты собираешься опубликовать насчет его брата? Об абортах?
– Ты о нем знаешь? – спросил удивленно Долан.