В шаге от любви
Шрифт:
— Ночью? — отчеканила я в ответ, всеми интонациями намекая, что время позднее, совсем неуместное для бесед.
— Тебя целый день не было дома, Лизонька, я заходила и раньше, — продолжала свекровь удивлять.
— Простите, Марта Геннадьевна, но я очень устала и не желаю сейчас что–то обсуждать. Мы с вами давным–давно определились с отношением друг к другу, не вижу смысла теперь держать лицо и что–то из себя изображать. Доброй ночи.
Я попыталась закрыть дверь, но женщина сноровисто поставила ногу в изящной бежевой туфельке. Эти туфли мы ей с Костиком подарили, правда
Только из–за ужасных, бедовых, совершенно неприличных мыслей пустила Мегеру в дом, провела на кухню и даже чаю налила. Из вредности, пакетированного. Знала, как она его ненавидит. А заварочный чайник, ещё горячий после вечернего чаепития, и не думала прятать. Пусть видит, что ей здесь не рады.
Свекровь не стала читать нотации или делать замечания, от чего прежде ни за что бы не отказалась, воспитанно взяла чашку с ненавистными ей смайликами двумя пальчиками, оттопырила мизинчик.
Я взяла себя в руки и не стала закатывать глаза, выдавая своё отношение к её манерам. Веду себя как ребёнок. Или как Варя!
— Что вы хотели, Марта Геннадьевна? Время позднее, я устала и хочу спать.
«А ещё я очень хочу, чтобы ты свинтила отсюда и больше не показывалась!»
— Лизонька, милая, то, что ты сказала там, у двери, не соответствует действительности. — Женщина сделала вид, что отпила чай и поставила чашку на стол. — Я всегда хорошо к тебе относилась. Только вот сложившаяся ситуация… Ты должна меня понять. Я очень люблю Костика, души в нём не чаю, потому, когда узнала, что ребёнок не от него, потеряла контроль над собой, была не права.
— Вы пришли извиниться?
— Я думала, ты изменила моему сыну. Это едва не разорвало мне сердце. Ты же знаешь, и я, и Костик тебя всегда очень любили. И любим.
— Не знаю. Не видела, не слышала, не чувствовала. И не понимаю, к чему это всё, Марта Геннадьевна. Не хотите объяснить?
— Лизонька, ну конечно, мы ведь думали, что ты изменила Костику! Пойми! Любой на нашем месте поступил бы так же! Это катастрофическая ошибка. Да мы засудим это медицинский центр! Ославим на всю страну! Костик не может без тебя, возвращайся домой, Лизонька.
— Что?! — У меня глаза на лоб полезли от удивления. Вот чего–чего, но этого не ожидала.
— Домой. Возвращайся. Костик твой муж, у вас дом, семья. Родите ещё одного ребёночка, настоящего Корбута, а может, и не одного. Почему нет?
— Вы серьёзно? — недоумевала я, настолько её предложение казалось абсурдным.
— Ну конечно!
— И как же вы, Марта Геннадьевна, представляете себе общение с первым внуком, который не «отпрыск рода Корбут»? — чуть язвительным тоном уточнила я.
Однако свекровь, похоже, на своей волне этого не заметила, так как продолжала как заведённая.
— Данечка, конечно, славный мальчик, здоровенький, красивый, ну и он, разумеется, не Корбут. Думаю, самым верным решением будет отдать его Льву Ильичу, тогда он вырастет с золотой ложкой во рту, окружённый любовью и заботой, ни в чём не зная отказа! — Мне показалось, или она говорит с завистью? — Лев Ильич — человек состоятельный, отблагодарит как надо. А вы с Костиком ещё родите деток, настоящих Корбутов, с нашими аристократичными чертами лица и манерами. Я лично воспитаю…
— Вы лично, Марта Геннадьевна, к моим детям не будете иметь ровным счётом никакого отношения! И, простите, я не считаю хорошими манерами, достойными аристократичного достославного рода Корбут, продавать детей, считать и тратить чужие деньги!
Вот и открылся секрет её присутствия под окнами кабинета Льва Ильича в день его юбилея! Не просто так Мегера забралась в кусты! Хотела получше расслышать нашу беседу!
— Да что ты такое говоришь? — возмутилась свекровь, подскакивая.
— То и говорю. Ничего аристократичного в вашей семейке с продажными душонками и загребущими ручонками нет. И я каждый день буду радоваться и благодарить недобросовестную клинику за то, что увидела ваше истинное лицо и навсегда распрощалась с вашей идиотской семейкой!
— Лиза! Да как ты, голодранка, вообще посмела…
— Посмела! — рявкнула я в сердцах, позабыв, что могу разбудить сына. — И если вы сейчас же не уйдёте, я выставлю вас за дверь силой!
— Ага, я всё поняла! Променяла нас на деньги олигарха, дрянь! Вот она — твоя любовь к Костику. Вот благодарность, за то, что мы тебя приютили! Пригрели на груди змею подколодную!
— Вон! Подите вон, Марта Геннадьевна. Не желаю вас больше видеть и слышать весь этот бред, что вы несёте. Не судите по себе, не все такие низкие люди, как вы.
Однако Мегера и не думала останавливаться. И практически потеряла человеческий вид. Злая, плюющаяся ядом, раскрасневшаяся.
Я не выдержала. Поднялась, подошла к разделочному столу, достала тяжёлую скалку и двинулась в сторону незваной гостьи, не способной к нормальному диалогу.
Та попятилась в сторону выхода, но как шакал из мультфильма «Король Лев» заткнуться не могла.
— Шалава! Нагуляла ребёнка от старика, теперь будешь сосать из него денежки, — продолжала откровенно завидовать она.
— Мои взаимоотношения со Львом Ильичем вас не касаются, — холодным голосом заявила я. — А у вас и без того есть прекрасная дойная корова, собственноручно воспитанная в духе славного рода Корбут, её и доите.
Свекровь задрала подбородок, но фразу напоследок так и не подобрала, метнув на меня обжигающий ненавистью взгляд, выскочила в подъезд и дверью хлопнула. Гадина. Разбудила ребёнка.
После ухода бывшей свекрови пришлось снова укладывать Даню, благо сынок быстро успокоился и вновь уснул. Мне же спать совершенно перехотелось. Чтобы немного успокоить нервы, я пошла на кухню и заварила себе зеленый чай. Отпив немного обжигающего напитка, я отставила кружку в сторону и включила телефон. В ватсапе обнаружилось несколько непрочитанных сообщений, одно из них было от Кости. Я без сожаление удалила его, даже не прочитав. Пусть катятся со своей мамашей в… короче, если кто–то из их семейки нарисуется здесь еще раз, я популярно объясню им нужное направление.