В шаге от Рая
Шрифт:
– Скорее всего, это подъемник… – предположил, рассеянно дотронувшись до шлема, будто, забывшись, хотел почесать в затылке. – Странно, что никаких креплений или фиксаторов нет. Если есть механизм, то по идее, он должен как-то работать.
– А если в основе, например, какая-то энергетическая установка?
Трофимов посветил фонариком внутрь:
– Метров пять глубиной. Вижу дно. Сухое, гладкое.
Говоров направил внутрь шахты разведбота. Тот, спустившись, снова дал красный предупреждающий маячок и отправил расшифровку на коммуникатор археолога.
– Там
– Давай посмотрим, что там за пустоты на севере и на юге, – предложил Трофимов. – Получается, они связаны с этой операторской, здесь за стенами тоже пустоты. Может, речь о какой-то емкости. Или это диспетчерская местного аэропорта. Тогда в этих пустотах, готов поспорить, инопланетные летательные аппараты. И твой Филатов сдохнет от зависти, – Жека просиял.
Говоров обиделся:
– По-твоему я все это затеял, чтобы утереть нос Филатову?
Жека уже закреплял трос к одной из операторских стоек, засмеялся:
– По тому, как ты заводишься, сразу видно, что да… – Он подошел к краю шахты. – В момент устной речи подсознательное превалирует над сознательным. Парапраксис Фрейда! – Он поднял вверх указательный палец, обтянутый толстой перчаткой. – А Фрейд фигню не скажет!
И соскользнул вниз прежде, чем Говоров успел что-то возразить и напомнить о поврежденной ноге. А через мгновение Жека уже крякнул, приземляясь. Присвистнул:
– О-фи-геть… Говоров, тебе на это точно стоит посмотреть.
Александр уже приземлился рядом, проследил за взглядом товарища и присвистнул следом: огромное панно, наподобие древних барельефов в египетских гробницах. Вот крохотные эмбрионы помещаются в коконы. Вот они превращаются в людей. Вот десятки людей, вышедших из своих коконов, оказываются на плато. Над их головами – звездное небо. Вокруг них – космические корабли. Часть людей уже загружены в них. Другие ожидают своей участи.
– Не похоже, чтобы это было добровольным расселением, тебе не кажется? – Жека указал пальцем на ошейники и связанные руки.
И над всем этим, доминируя – гигантское восьмилапое существо с круглой головой.
– Это скафандр такой? – неуверенно предположил Жека.
– Это паук такой…
– О-че-шу-еть.
В самом деле, существо, руководящее процессом размножения и выращивания гуманоидов, их распределения и рассылку, словно бандеролей, было огромным пауком.
– А что, существование разумных арахноподов уже доказано? – Женька иронизировал.
Говорову было не до смеха: как воспримет научный мир, что человечество выращивалось пауками? В каких целях? Зачем было расселение…
– Может, они из гуманистических соображений? Ну, типа мы – самая устойчивая форма разумной жизни, руки-ноги – это удобно, и красиво, в конце концов… Особенно…
– Жека, заткнись, а? Дай подумать…
– А чего такого? Чего ты посмурнел? Ну, паучок.
Говоров вспылил:
– Трофимов, помолчать ты можешь, ну хоть пару минут, а?!
– Да пожалуйста. Попросил бы нормально, чего орать-то, – Жека обиделся, отвернулся, поковылял по «южному» коридору дальше. Разведбот поскрипывал шарнирами перед ним.
Говоров остался один. Направив фонарик на панно, он изучал его мельчайшие детали, пытаясь понять атмосферу, ухватить те сигналы, которые могли бы подсказать, что именно происходит на нем. Этот паук – это аллегория? Или это не паук, а какое-то другое существо…
Из раздумий вывел рассеянный и расстроенный голос Трофимова:
– Сань… Ч-черт…
– Что там у тебя?
Софья Викторовна Аганесян знала, что за глаза ее зовут Андромедой. Так же знала, что прозвище приклеилось к ней из-за ее заместителя, Александра Говорова, парня амбициозного, грезящего об открытиях мирового масштаба и будущем космоархеологии.
Ей нравилась его горячность. Именно такие ученые и сворачивают горы. Именно таким и должны быть открыты дороги. Поэтому и выступила в защиту его проекта.
Ерофеев стоял рядом с ней и капитаном на мостике – на развертывающейся карте сектора они наблюдали, как от местного светила оторвалось гигантское полотно корональной массы. Закручиваясь по спирали, протонный вихрь направился к планетам системы.
– У нас около десяти часов, чтобы убраться из зоны поражения, – сообщил капитан. – Нужно сворачивать все работы, если не хотим остаться без части чувствительного оборудования и системы навигации.
– У нас два человека на поверхности, – Ерофеев вспотел, вытер с виска капельку пота.
Андромеда покосилась на него:
– Сколько времени по прогнозу будет продолжаться буря?
– Порядка восьми часов…
Капитан покачал головой:
– Если мы будем ждать окончания бури на планете, то не успеем убраться из квадрата и уйти в тень, – он указал соседний газовый гигант. – Как ваш Говоров пробрался на поверхность? Вот таким же методом надо их забрать оттуда… Или им придется ждать спада солнечной бури.
– Вы с ума сошли? У них ни питания, ни медикаментов с собой нет… Эта ваша буря может и неделю продолжаться, как я понимаю.
Капитан развел руки:
– Значит, решено, их надо оттуда забирать.
– Что там у тебя?
Говоров сделал еще несколько снимков и направился на голос товарища. Десяток метров, поворот направо, к замершему у парапета Жеке и… Дыхание сбилось.
– Черт…
– По ходу, это не аэропорт…
Фонарик, вывернутый на максимальную мощность, слабо освещал огромное помещение. Говоров и Трофимов оказались на верхнем балконе. Прямо под ними начинались бесконечные ряды дымчато-серых коконов: аккуратно, абсолютно симметрично подвешенных. Они тянулись вверх и вниз на несколько уровней. Луч, касаясь ближайших из них, терялся в глубине.