В шелках
Шрифт:
Наушники в уши и езда на соседнем от водителя месте в пассажирской газели. Еще немного и все обойдется, Тема обязательно найдется. Оля ехала в город вручать деньги Марку Иванычу.
Но того не оказалось дома, опять никто не открывал и даже кота не было слышно. Из квартиры напротив вышла женщина, увидев Олю, она произнесла: "А он уехал на дачу". "Как на дачу?": удивилась Оля.
– А на сезон, завтра же первое мая, праздник! Он всегда на первое мая уезжает, традиция у него. Хотите адрес дам, если он нужен так вам?
– Очень нужен, давайте, конечно!
Женщина вернулась в квартиру и спустя минуту вышла с листком бумаги, там был записан адрес.
– Поселок Звезда, улица Пятая, 13, он и кота забрал, просил передать адрес, кто спрашивать будет.
– Спасибо вам огромное, выручили меня
На дачной остановке толпился отъезжающий народ, все ждали автобус к поселку Звезда, Оле хотелось безумно есть да и пить уже тоже, может Марк Иваныч её накормит? Он с виду добрый дядька. Наконец, подъехал пыльный, коптящий воздух Икарус. Хомина вошла на заднюю площадку и встала у окошка. Ехать предстояло полчаса. "Скорее бы это все закончилось. Надо расквитаться с этой проблемой и установить антивирусник на ноут, в обязательном порядке раскошелиться на него, мало ли какие еще книги можно так попортить дяденькам-ученым": рассуждала вставшая на пути праведницы Олюшка.
Дорога, по которой ехал автобус, пролегала среди густого, черного, елового леса. В открытую форточку обильно задувало свежего лесного воздуха. В салоне сделалось прохладно, но никто не закрывал окна. Две старушки, сидящие где-то в середине автобуса, начали петь песню "Любо братцы, любо". В Олину щеку то и дело хотел попасть черенок от тяпки веселого бородатого дедка. Вот почему они все именно сегодня решили на дачу поехать? А! наверно потому что суббота сегодня, совсем сбилась во днях, думала про себя Ольга.
Автобус приехал к Звезде. Оставалось лишь найти улицу Пятую и вручить денежку Марк Иванычу. Сгущались сумерки. Пассажиры автобуса перешли дорогу и растворились в поселке. Так быстро, что даже спросить не у кого было, где эта улица и откуда идет порядок счета. Олюшка в одиночку блукала по неосвещенному поселку. На одном указателе разглядела табличку "улица Третья". Ура! Значит через две будет пятая, та что нужно. Тропинка вела ее на окраину дачного поселка. Мимо болотца с вонючей водой она прошла аккуратно ступая прямо по краю, еще немного и можно было замочить кеды. Откуда не возьмись её тропинку перебежал черный кот, может это кот Иваныча? Хотелось бы, что бы это было так!
Оля вышла на пятую улицу и благоговейно в предвкушении встречи искала глазами в домиках номер тринадцать. В конце улицы уже начинался еловый, черный лес. В этот поздний час он выглядел жутким распластавшимся на горизонте великаном. Оля прошла до самого конца тупиковой улочки, дом тринадцать был самым последним. Деревянный, двухэтажный дом, выкрашенный то ли синим, то ли зеленым - по темноте не было видно. Но в окнах горел свет. На крыльце горела лампа. Приусадебный участок казалось был сплошь засажен невысоким газоном, грядок Оля не разглядела. Поднявшись на крыльцо, она услышала громкую музыку, доносящуюся из жилища. Позвонила в звонок. "Довольно цивильный домик для пенсионера": подумала Олюшка.
Дверь открылась и тут же стихла музыка, на пороге стоял Марк Иванович, усы переливались серебром, лысина блестела под светом фонаря.
– О! Дочка пришла!
– Добрый вечер, Марк Иванович, мне нужно вам деньги передать лично в руки, для Светланы Даниловой, она знает.
– Ну проходи в дом, а то на пороге нельзя, проходи-ка,- и он жестом пропустил Олю в дом.
Та, робко вошла в дом. В доме было полно народа, люди возрастом как Марк Иванович, некоторые моложе, женщины и мужчины сидели за огромным "п"-образным столом и пировали. Человек тридцать -сорок, наверное. "Маевка на славу"- мелькнуло у Оли в голове. На деревянных стенах дома висели картины и головы диких козлов и баранов. Марк Иваныч оказывается охотник. "Клади вот на стол, деньги": произнес торжественно хозяин дачи.
Оля быстро подошла к столу и под всеобщие взоры разом притихшей публики достала из кармана голубых джинс пять тысяч семьсот рублей. Сей же момент положила купюры на скатерть. Все почему-то пристально смотрели на девушку. Ей стало малость не по себе. Закусила губу.
– Дочка, хочешь кушать?
– Нет, спасибо, а вот попить можно у вас? Водички бы.
– Секундочку!- хозяин скрылся из залы на кухню и выбежал оттуда со стаканом до краев налитой воды,- пей, дочка.
Под пристальные взгляды гостей и царящую гробовую тишину Олюшка взяла стакан и начала жадно пить воду. Пустынная жажда проходила, исчезала с выпитой водой. В тот же миг гости начали галдеж. Громкая болтовня наполнила гостинную. Заиграла озорная скрипка, откуда-то взявшаяся у этих интеллигентов, инструмент наигрывал цыганскую мелодию. Олюшка на мгновенье закрыла глаза.
Сколько она пробыла в забытие она не могла вспомнить даже по прошествии большого времени в дальнейшем. Суть в том, что Олюшка открыла свои зеленые глаза уже сидя за п-образным столом, во главе его, по правую её руку, на удивление сидела Света-хозяйка однушки, по левую от Олюшки восседал Марк Иванович. На душе у Оленьки было чувство умиротворения, будто бы она попала к давним друзьям-приятелям. Царила небывалая пьянка, по своему размаху напоминавшая деревенскую свадьбу. Мужчины и женщины, чокаясь и крича друг другу на ухо, выпивали красное как кровь вино из граненых стаканов и закусывали печеными гусями и баранами. Коих на столе было превеликое множество. Надрывно играла визгливая скрипка.
К Олюшке повернулась Света и елено-приторным тоном сказала: "простила я тебя, хорошая ты девочка, ладная, кушай, пей вино". Оля отвечала ей: "Мне нельзя вино". Все участники торжества разом повернулись к ней и хором прокричали: "МОЖНО!!!МОЖНО!!!МОЖНО!!!". Олю пробил озноб, живот поднывал от голода. Она осторожно отщипнула от курицы ножку и положила кусочек мяса в свой рот. Гомон продолжился, гости под скрипку тарахтели на повышенных тонах друг с другом, до Олюшки доносились обрывки фраз участников маевки: "Я главбухом в этом году стал", "Гонишь, епта, я руководителем отдела снабжения!", "Я склеила нашего директора и увела его из семьи", "..Построил дом в три эта..", "Купил ауди". Олю вновь мучила небывалая жажда. Гвалт продолжался, казалось конца и края нет этим выплескивающимся эмоциональным впечатлениям, так рьяно люди доказывали и рассказывали друг другу о своих достижениях: "..вышел по УДО, трех вальнул..", "..стал ЦЕО..", "..Да херня твое Бали, вот Маврикий тема..", "..свой бизнес в гору..", "..насиловал малоле..". Смысл фраз уже не касался Олю, она дико хотела есть и пить.
К ней повернулся Марк Иванович и на ушко по-отечески произнес: "кушай мясо, пей вино". "Мне нельзя вино": закричала Оля и тут же, в ответ раздалось троекратное "МОЖНО!!!" от гостей маевки. Девушка съела уже половину курицы, но голод не унимался.
Играла надрывно скрипка, гости кричали во всю глотку: "..Я брата на бабло кинул..", "..Стал ректором политеха..", "..Шантажирую коллегу за мине..", "..Смотрю ДОМ2..", ".. я хочу целоваться с бичами..", "..пью шампань по утра..", ".. уважаю Панина Леху".