В шоке

Opsokopolos Alexis

Полковник расположился в большом уютном кресле за столом. Меня посадили на стул практически посреди комнаты. Остальные все стояли. Разве что Железняк изредка тоже присаживался, видимо, его не до конца ещё отпустило, и постоянно оставаться на ногах ему было тяжело.

Я так и не понял, куда меня привели: то ли на допрос, то ли на вербовку. Мы говорили около двух часов. Я строил из себя дурачка, уверял всех, что ничего не понимаю и просил отпустить меня домой. Было понятно, мне тут не очень-то верят, но я твёрдо решил никому не рассказывать ни про странные надписи и квесты, ни даже про то, что я вижу все их характеристики. А учитывая, что даже у Ткаченко уровень был ниже, чем у меня, то никакого желания раскрываться не возникло. Не хотелось, чтобы ребята комплексовали.

На протяжении всего разговора меня то пугали, то объясняли, как хорошо дружить с такой могущественной организацией как КСК. По прошествии часа и после заданного в сотый раз и оставшегося без ответа вопроса, полковник сказал:

– Ладно, устал я. Вижу, ты нас боишься. И ничего не хочешь говорить.

«А ты догадливый! – где-то там, в глубине своей души, я искренне расхохотался. – Вы тут меня второй день пытаетесь убить, и вот ты сейчас догадался, что я вас боюсь. Ещё какие откровения будут?»

Но откровений от полковника больше не было, он посмотрел на Железняка, в этот момент сидевшего на стуле в дальнем углу кабинета, и махнул ему рукой.

– Антон, иди-ка сюда, поближе! Давай, подробно расскажи нам, что с тобой произошло?

– При нём? – майор кивнул на меня.

– А смысл от него что-то скрывать? В завершении нашей беседы он либо будет с нами, либо… – полковник подбирал слова. – Либо его вообще не будет.

«Я, конечно, не знаю до конца, ребята, кто вы такие, но я уже почти согласен быть с вами, ибо второй вариант меня ну никак не устраивает», – мысленно согласился я на сотрудничество, но при этом рассказывать им всё равно ничего не хотелось.

– Хорошо, – пожал плечами Железняк и начал рассказ. – Когда я достал пистолет и направил в него, сначала всё нормально было. Потом он начал что-то орать, вроде «Да! Да!». Я так и не понял, что он хотел. Пока я держал пистолет, ничего не происходило, но когда я принял решение выстрелить, у меня перед глазами какая-то надпись появилась…

– Какая надпись? – полковник привстал в своём кресле.

– Красная. И словно в воздухе повисла перед глазами. Не такие, как когда характеристики смотришь. Те как бы в стороне висят, а эта будто прямо в голове моей появилась.

– Детали потом расскажешь, – полковник сгорал от нетерпения. – Написано там что было?

– На Ваши действия наложено системное ограничение.

– Что? – полковник уже встал.

– Говорю же, – Железняк занервничал. – Написано было: «На Ваши действия наложено системное ограничение».

– Охренеть! Система защищает его! – полковник плюхнулся в кресло и развёл руками. – Но как? Почему?

– А разве Система может кого-то защищать? – осторожно спросил Зайцев.

– Выходит что может, – задумчиво произнёс полковник. – Интересно, что она ещё может, о чём мы не знаем?

Вид у всех присутствующих стал настолько растерянным, что и я невольно занервничал.

«Что это за Система такая? И действительно, почему она меня защищает?» – вопросы возникали в голове один за другим.

Правда, в отличие от остальных, я хотя бы знал, что случившееся с майором – результат загадочной опции «НЕУБИВАЕМЫЙ». Но это был единственный ответ на кучу вопросов. А всё остальное оставалось непонятным.

«Вы слышите меня? Кто бы вы ни были! Что это за Система у вас? Почему она меня защищает? – истерично орал я про себя, обращаясь к кому-то находящемуся, как мне казалось, повсюду вокруг меня. – Вы слышите? Что такое Система?»

Неожиданно я получил ответ. Как всегда, в виде надписи. Это был не прямой ответ на мои вопросы, но хоть что-то.

ДОСТУП К СПРАВОЧНОМУ ФУНКЦИОНАЛУ БУДЕТ ДОСТУПЕН С 12 УРОВНЯ

«А вот это интересно! Эй! А ты кто такой, вообще? – я попытался снова мысленно достучаться до неизвестного и загадочного собеседника. – А скажи, как до двенадцатого-то прокачаться?»

Увы, на этот вопрос ответа не последовало. Но всё равно, даже та полученная крупица информации обладала огромной ценностью. Я понял, что общение возможно.

«Надо потренироваться, может, ещё на какие-нибудь вопросы надпись с информацией вылезет. А там и до мирового господства недалеко, – я усмехнулся и перехватил мрачный взгляд Ткаченко. – Если не прихлопнут, конечно».

– Хорошо, потом, после надписи, что было? – продолжил полковник расспрашивать Железняка.

– Потом после надписи, я нажал на спусковой крючок, – продолжил майор. – Ну, то есть, почти нажал. Как только я стал нажимать, сразу же дико заболела голова, в глазах потемнело, такая слабость накатила, я… я даже пистолет почти выронил.

– Ага! Почти! На пол ты его уронил! – не удержался я.

– Заткнись! – крикнул на меня полковник и кивнул Железняку, чтобы продолжал.

– Хорошо, что ребята вернулись как раз в это время. И мне помогли, и его задержали, – договорил тот.

– А зачем ты в него стрелять решил? – наконец-то дошло до полковника задать логичный вопрос, который стоило задать с самого начала.

– Он хотел на меня напасть, – не моргнув соврал Железняк.

– И? – полковник искренне удивился. – Ты хочешь сказать, что не смог бы справиться с этим щенком без пистолета? Может, тебе, Антоха, на пенсию пора?

– Виноват! – Антоха понял, что лучше не спорить, но тут в разговор опять влез я.

– Он сначала меня хотел убить при попытке к бегству! Так и сказал, беги! А я не побежал. Тогда он сказал, что по-любому меня пристрелит, хотя если в лицо, то это будет труднее потом обосновать, чем при побеге!

Полковник поднял руку, давая мне знак замолчать, и снова спросил у Железняка:

– Зачем ты хотел его убить?

– Он опасен! Я знаю, я чувствую, он опасен! Его надо уничтожить! – глаза майора налились ненавистью. – Его нельзя оставлять в живых! Мы ведь даже не знаем, что он такое!