В Сирии и Ливане
Шрифт:
... У разбитого здания госпиталя бесследно исчезли, крыльцо и ограда. Все это, как и детали, конструкции многих других зданий, пояснил, товарищ Фаури, увезено израильтянами и было использовано ими для строительства укреплений.
... ,Зль-Кунейтра убедительно разоблачает облик оккупантов кан мародеров и грабителей. Вот стоит покореженное здание храма, для полного разрушения которого у захватчиков, увлеченных разграблением внутреннего убранства, очевидно, не хватило времени. Внутри;здания.со стен сорвано.все, что можно сорвать, похищена собранная там библиотека. Книги, которые не уместились в рюкзаках грабителей, сожжены на месте. В мэрии нам показали уцелевшие обрывки этих книг, которые были предметом
Лишь несколько сот метров отделяют западные окраины разрушенного города от позиций израильтян. На господствующей высоте оккупированной территории захватчики соорудили целый шпионско-разведывательный комплекс. Видны множество антенн локаторов, мачты, здания. По склону высота опоясана глубокой траншеей, установлены различные огневые средства, организовано постоянное дежурство. Еще ниже, у подножия, видны танки и орудия в окопах; и разрушенную Эль-Кунейтру держат под постоянным прицелом.
— От оккупантов в любую минуту можно ожидать провокаций, — сказал в беседе с нами Мустафа, офицер сирийского контрольного пункта. — Особенно тревожной стала обстановка с началом последней израильской агрессии против Ливана. Захватчики подтянули к линии разъединения дополнительные силы, устраивали демонстративные перемещения войск, стремясь, очевидно, оказать на нас психологическое давление.
Мустафа с гневом говорил о злодеяниях оккупантов в Западном Бейруте, их планах расчленения Ливана, о политике захватов и экспансии, которую они проводят в отношении соседних народов. Он и его товарищи просили передать советским людям слова сердечной благодарности за поддержку сирийцев в их борьбе против агрессии.
В книге отзывов, хранящейся в мэрии, записи на языках многих народов: русском, английском, китайском, арабском, французском... «Камень можно разрушить, — пишет группа специалистов из ГДР, — но нельзя вытравить из сердец людей стремление к свободе, нельзя Вытравить память о преступлениях. Позор израильским агрессорам!..»
В Эль-Кунейтре я как бы заново пережил все, что видел и чувствовал несколькими днями раньше в Западном Бейруте, особенно на территории палестинских лагерей Сабры и Шатилы, разрушенных той же преступной рукой, при пособничестве тех же' покровителей, которые сейчас хотели бы отмежеваться от Кровавых злодеяний. Не выйдет, господа!
Вас обвиняет Эль-Кунейтра. Вам предъявляют счет сотни других разрушенных городов и деревень. На вашей совести тысячи и тысячи загубленных жизней, пусть не' исчезает перед вами виденйе ни Детских ручонок, молящих 6 пощаде, нй рук :с гневно сжатыми кулаками, посьшаюфих вам проклятия, !
ВАРВАРСТВО И ВЕРОЛОМСТВО
ШОССЕ Дамаск—-Бейрут. .Удивительно красивы и равно-образны его окрестности, особенно ранней осенью. Вот дорогу на протяжении нескольких километров с обеих сторон теснят суровые скалистые горы без единого кустика. Потом асфальтовая лента вырывается на простор. Справа и слева тянутся виноградники. Тяжелые гроздья свисают с высоты примерно в два метра, на которую лоза поднимается по бетонным столбикам. Наступает пора созревания винограда, и кое-где уже видны сборщики солнечных плодов.
Живописны и многочисленные, населенные пункты, которые пересекает шоссе. Но чем. дальше на запад, тем строже и суровее становится облик сел и городов, тем заметнее следы израильской агрессии. Прямо у дороги больница, рухнувшая в результате прямого попадания бомбы. Десятки людей оказались погребенными под обломками. Видишь развалины многоэтажного жилого дома, разбитые мосты, сгоревшие автомобили, вывороченные с корнем фруктовые деревья, представляешь, сколько жертв и страданий выпало на долю мирных жителей, многие из которых вынуждены были покинуть родные места.
За счет высоких насыпей с боков и заграждений, похожих на противотанковые ежи, дорожное полотно сужается до предела. В самом узком месте железный щит с надписью на языки иврит. Надпись требует остановиться.
— Это первый израильский пост, — сказал мой попутчик, — будут проверять документы.
Подходят двое: сержант и солдат в темно-зеленой форме израильской армии с автоматами на изготовку. Сержант небрежным жестом требует паспорта. Затем — цепкий взгляд на каждого пассажира и на фотографию в паспорте. Приказывает открыть багажник автомобиля. Попутчик напоминает, что машина с дипломатическим номером и, согласно международным правилам, осмотру не подлежит.
В ответ — угрожающее движещие стволом автомата: откры-в ай. И так почти каждую машину: с пристрастием, с наглостью. А вот и их «аргументы» в защиту своего права творить беззаконие. Справа и слева на возвышениях стоят бронетранспортеры.
Это была не последняя проверка на пути к столице Ливана. Посты располагались через два-три километра. Еще чаще—-огневые точки с дежурившими у орудий и пулеметов израильскими солдатами, танки и бронетранспортеры, жерла орудий которых словно нацелены на каждый автомобиль. Не раз на дороге встречались и израильские грузовики с кузовами, наглухо закрытыми брезентом. Тяжело груженные машины двигались в восточном направлении, к долине Бекаа, где захватчики наращивают силы, укрепляют позиции* готовясь; как свидетельствуют йоинствевные заявления правителей Тель-Авива, к новым агрессивным акциям.
После одного из поворотов дороги неожиданно открылся Бейрут. Над городом висела редкая для здешних мест плотная дымка. У первых же домов видны израильские бронетранспортеры. Встречаются и машины ливанской армии, подразделения которой размещаются в тех районах, которые защищались палестинскими бойцами и Национально-патриотическими силами.
Руины Западного Бейрута. Вряд ли найдется человек,. который бы не содрогался, видя их с экранов телевизоров, со страниц газет, который бы не возмущался жестокостью сионистских агрессоров, чьи злодеяния можно сравнить только с преступлениями гитлеровского фашизма. Но несравненно более сильные чувства испытываешь, когда эти руины предстают перед тобой, когда идешь по пыли, смешанной с пеплом, когда тут и там на пути встречаешь бесформенные нагромождения из бетона, кирпича, металлических конструкций — все, что осталось от зданий. Множество домов стоит с пустыми глазницами окон, с зияющими, пробоинами диаметром от неснольких сантиметров до десяти и более метров.
Иные разбитые наполовину здания еще,не рухнули,;но,, кажется, держатся из последних сил, взывая, ,о помощи свисающими
с сохранившихся балконов, сиротливо колышущимися на ветру детскими пеленками, женскими платками. Наверное, здесь наносились удары в первые дни блокады, когда люди еще надеялись, что жилые дома, удаленные от боевых позиций, не будут объектами прицельных бомбардировок и артобстрелов.
. Мирное население города уничтожалось с методической жестокостью. Бейрут не мог противопоставить израильским стервятникам современных средств противовоздушной обороны. Для асов из Тель-Авива рейды на ливанскую столицу была почти так же безопасны, как тренировочные. Но бомбометание не было учебным. Здесь не стреляли холостыми, не жалели боеприпасов. Основной мишенью для агрессоров стали живые люди — женщины, старики, дети. На их головы обрушивались тонны смертоносного груза.