В сладком плену
Шрифт:
— Никогда не думала, что это может быть… так, — прошептала она, прижимаясь щекой к его плечу.
— О да, — пробормотал он.
Руки гладили ее тело, скользили по каждому изгибу, заставляя Каролину замирать от удовольствия, пробуждая новые странные чувства, о существовании которых она раньше не догадывалась.
Наконец он снова овладел ею, и оба поплыли по ласковой реке, разделяя наслаждение, доступное только любовникам.
Так прошел этот длинный прекрасный день. Каролина ощущала себя опытной, немного изменившейся. Она действительно изменилась, превратившись из девушки в женщину.
Его женщину. И вскоре будет его невестой.
Она упивалась своими мечтами, убаюканная шумом дождя, прислушиваясь к ровному дыханию Томаса. После дневного напряжения он уснул и теперь с видом победителя лежал рядом.
Внезапно Каролина очнулась. Ей же надо возвращаться в пансион, немедленно! Иначе будет скандал. Мать предупреждала, что репутация — главное достояние любой женщины, которое легче всего потерять. Конечно, сама Летиция не очень-то следовала этому, но Каролина поверила ее словам.
Прячась за дверью, она выглянула в коридор и, увидев служанку, поманила ее пальцем. Та сразу подошла.
— Мое платье уже высохло? — прошептала Каролина.
Горничная кивнула и побежала вниз.
Когда вещи оказались в комнате, девушка стала одеваться, нежно взглянув на спящего лорда Томаса.
Сейчас он выглядел совсем юным, лицо, на котором часто мелькала едкая ухмылка, было беззаботно и невинно. Каролина хотела навсегда сохранить в памяти именно этот образ, запомнить возлюбленного таким, каким он был в их первую брачную ночь. Ведь сегодня они по-настоящему связали себя клятвой верности. Дождь, стучащий в окно гостиницы, стал для них свадебными колоколами, белая рубашка — ее подвенечным платьем, а эта комната с камином, где давно потух огонь, — апартаментами невесты.
Каролина огляделась. Через много лет она будет вспоминать эту комнату, глядя в окно, не едет ли домой Томас, пока возле нее будут вертеться их дети, цепляясь за юбку маминого платья.
К действительности ее вернул стук в дверь, и горничная с понимающей улыбкой протянула ей чулки.
— Совсем забыла, — тихо сказала она, пытаясь заглянуть в комнату.
Каролина вспыхнула, бросила отрывистое «спасибо» и захлопнула дверь перед носом чрезмерно любопытной служанки.
— Долго я проспал? — спросил разбуженный лорд Томас. — О, ты уже одета! — чуть ли не с упреком протянул он, поскольку рассчитывал напоследок полакомиться еще разок, а уж потом вернуть девушку в тот ужасный женский монастырь.
— Нет, просто мне надо возвращаться… Неужели ты хочешь, чтобы у меня были неприятности?
Он вздохнул, любуясь девушкой. Ему еще не приходилось иметь дело с таким безупречным телом: кожа шелковистая, костей словно вовсе нет, столь она нежна и податлива.
— Иди сюда.
— Нет. — Надевая плащ, Каролина с тревогой посмотрела на него. — Я должна спешить, а то опоздаю на ужин и придется объяснять свое отсутствие.
Лорд Томас опять вздохнул. Эта девушка восхитительна, поистине желанна, но чем-то она его все-таки раздражала. Видимо, своим досадным стремлением всегда поступать правильно.
Впрочем, у него есть завтрашний день.
Лорд Томас прыжком вскочил с кровати и потянулся, с удовольствием заметив, что девушка отвела глаза, чтобы не видеть его наготу. Одевшись наполовину, он сделал еще одну попытку, но Каролина ускользнула.
— Нет, ты должен отвести меня в пансион, — твердо сказала она, и ему пришлось уступить.
В субботу Каролина согласилась посетить его дом. Она все равно уже отдалась ему, да и слуги не посмеют шептаться за спиной будущей хозяйки.
Дом оказался меньше, чем она предполагала, но прекрасно обставлен. Правда, дорогие гардины и вся мебель казались очень старыми, видимо, здесь не меняли обстановку последние лет тридцать.
— Видишь? Я же говорил тебе.
Каролина шла из комнаты в комнату, бормоча под нос замечания вроде: «Я думаю, тут лучше зеленое», или: «Эти оранжевые портьеры ужасны!», «Несколько красных предметов оживят библиотеку», или: «Удивительно, кто же ухитрился так порезать кресло?»
Лорд Томас, конечно, мог бы ей рассказать. В этой комнате одна любовница-француженка пыталась убить его, а он ловко прикрылся креслом, и нож вонзился в подлокотник. Но Каролине вряд ли понравились бы его воспоминания. Поэтому он шел за ней, молча улыбаясь и предвкушая неизбежную остановку в спальне.
— Кажется, мне необходимо вздремнуть, — хрипловато произнес он, когда они добрались до цели.
Каролина засмеялась, позволила ему закрыть двери и проводить ее к большой кровати с вышитым на шелковом покрывале гербом.
Еще один день пролетел в удовольствиях, веселье и страстных поцелуях.
— Неужели твоя мать никогда не бывает в Ландоне? — спросила Каролина, когда оба уже одевались.
— Она больна и предпочитает жить в Нортхемптоне.
— А может, нам съездить к ней? Чтобы ты нас познакомил.
— Нет, я собираюсь туда на Рождество. Лучше, если для начала я сам поговорю с ней, Каролина. У нее больное сердце, от любой новости может начаться приступ. Мне придется весьма осторожно подготовить ее…
— А после Рождества? — настаивала девушка.
— После Двенадцатой ночи я вернусь в Лондон, тогда посмотрим, — улыбнулся он, ущипнув Каролину за мочку уха, но та вывернулась и нахмурилась.
— Я увижу тебя завтра? — спросила она.
— А как же! Разве я могу пропустить ваш выход в церковь?
Буду, как всегда, красться сзади, не сводя глаз с твоих покачивающихся бедер.
— Да уж, такого случая ты не упустишь, — согласилась она.
— Завтра буду на месте, — твердо сказал лорд Томас.
На следующий день после долгих часов, проведенных с Каролиной в большой спальне, он сообщил, что друг пригласил его на свадьбу в Кент.
— Я просто не могу отказаться. Поверь, мне гораздо приятнее остаться с тобой, но если я подведу Роджера, он сочтет меня легкомысленным. А ты не могла бы поехать со мной?