В спецслужбах трех государств
Шрифт:
Под руководством Бакатина велась интенсивная работа по формированию Межреспубликанской службы безопасности СССР, которая в организационном и координирующем плане должна была заменить союзный КГБ СССР. Предпринималась последняя попытка на развалинах державы сохранить централизованную систему государственной безопасности. Разрабатывались единые подходы к организации работы органов безопасности, в том числе союзных республик, как тогда провозглашалось, с целью «наиболее эффективного использования создаваемой службы в интересах СССР и всех суверенных республик».
МСБ — детище творчества Бакатина, в которое он вложил имевшийся опыт прежних преобразований в системе МВД.
Межреспубликанская служба безопасности планировала взять на себя осуществление главных задач:
МСБ становилась подчиненной непосредственно Президенту СССР, а контроль за ее деятельностью возлагался на Государственный совет СССР. Штатный состав сотрудников предполагался в количестве около 45 000 человек.
Главное в компетенции МСБ — это выработка общих принципов деятельности органов безопасности республик и координация их действий в целях наиболее эффективного использования имеющихся оперативных возможностей в интересах безопасности Союза и союзных республик. Бакатин стоял на точке зрения необходимости объединения усилий всех союзных республик в борьбе со спецслужбами иностранных государств и подчеркивал, что в новых реальностях «ослабления активности спецслужб других государств на территории Советского Союза не было замечено. Более того, она даже возросла и все чаще проявлялась в деликатных предложениях нашим соотечественникам об оказании им помощи при каких-либо финансовых затруднениях». Выражаясь проще, речь шла о покупке нужных спецслужбам бывших советских граждан, корыстных мотивах их сотрудничества с западными разведорганами. Уже тогда у некоторых министров и чиновников появились валютные счета в зарубежных банках, а их жены и родственники устраивались на работу в иностранных фирмах.
Вместе с тем в комментариях Бакатина при обосновании создания МСБ содержалось много наносного и дилетантского, примерно такого, как упоминалось о его личной низкой оценке деятельности советской разведки. О контрразведке страны он также позволял себе делать заключение, что эта работа «ранее заключалась чуть ли не в поголовном контроле за всеми иностранцами и знакомыми с ними советскими гражданами». Конечно, это полный абсурд, что может подтвердить рядовой оперативный работник-контрразведчик. Бакатин считал необходимым направить оперативные возможности и профессионализм сотрудников контрразведки на борьбу с организованной преступностью, в том числе международного характера: контрабанда, валютные операции, терроризм, наркотики. Этими направлениями советские спецслужбы занимались, образно говоря, сто лет; контрразведка КГБ никогда не проходила мимо разоблачения международной преступности, но одновременно не утрачивала своей основной задачи по пресечению разведывательно-подрывной, шпионской деятельности против СССР иностранных разведок и иных враждебных центров противника.
В новом органе МСБ Бакатин хотел реализовать свое видение: «…от идеологии вседозволенности и тайного насилия прийти к осознанию необходимости строгого соблюдения законности и прав человека… Видеть смысл деятельности спецслужб не в поисках внутренних и внешних врагов, а в стабилизации общественных отношений». На заседании Государственного совета СССР при представлении МСБ Бакатин пошел дальше, называя в числе задач помощь становлению рыночных отношений, борьбу с искусственным монополизмом. «Без этого идея «свободных» цен погибнет в зародыше, и свободу будет диктовать рыночная перекупочная мафия. Мы не должны быть в стороне и от борьбы с инфляцией, имея в виду, что успех здесь определяется, прежде всего, политической поддержкой, согласием общества, а уж
Если судить по выступлениям Бакатина, в которых он говорит о задачах, то получается не спецслужба, а облако в штанах. Когда направления деятельности спецслужбы определяются вплоть до борьбы с инфляцией, то становится понятным, почему руководители союзных республик на Государственном совете ответили, что обойдутся без МСБ. Но бюрократическая машина продолжала работать. 28 ноября 1991 года Президент СССР Горбачев утвердил Временное положение о Межреспубликанской службе безопасности СССР во главе с Бакатиным, который оправдывался, что «не пытался разрушить КГБ, как мне приписывают, а лишь хотел изменить главное монопольное направление его деятельности — найти врага и уничтожить». Он хотел, чтобы это был «государственный орган, который служил бы людям, защищал, а не карал их».
Бакатина критикуют за то, что, находясь в кабинете на Лубянке, он отмечал в органах государственной безопасности СССР только негативные стороны деятельности. В силу своих разрушительных предубеждений он не сумел подняться до осознания истинного назначения органов госбезопасности. О деятельности КГБ союзных республик он не имел объективной информации и общего представления. Бакатин обвинял КГБ в том, что для достижения своих целей он не останавливался перед проведением мероприятий «даже явно провокационного характера». Это заведомая и злая ложь, как и его заявления, что КГБ был «охранителем единомыслия» и идейных основ, стоял у истоков «создания интернациональных фронтов» в союзных республиках. Очевидно, что нападок и обобщений здесь больше, чем было интерфронтов.
Конечно же, многое определялось в кабинетах зданий ЦК на Старой площади. Но вместо усилий по укреплению системы государственной безопасности Бакатин, в надежде найти крамолу на КГБ, давал указание провести дополнительное расследование возможной причастности прежнего руководства КГБ СССР к покушению в мае 1981 года на Папу римского, выяснение обстоятельств смерти в 1946 году шведского гражданина Валленберга, затребовал из Белоруссии материалы пребывания в СССР гражданина США Освальда, обвиненного в убийстве президента США Кеннеди.
Представляется, что, получив напутствие Горбачева разрушить КГБ СССР, Бакатин ринулся с ходу в карьер, начав давать нелицеприятные оценки органам безопасности, сотрудникам разведки и контрразведки. Он высмеивал чекистов в пресечении «экономического саботажа», их хождение по магазинам «в поисках припрятанных консервных банок», мол, милиция этим лучше занималась. Но подобная задача вменялась органам КГБ высшей законодательной властью, а не желанием самих органов госбезопасности. Выходит, что милиция все-таки не дорабатывала и не справлялась со своими обязанностями.
Заявления Бакатина отличали его, к примеру, от Примакова, с которым они вышли из гнезда Горбачева — Совета безопасности и вместе пришли в новую для них сферу особой профессиональной деятельности. Евгений Максимович Примаков в качестве директора Службы внешней разведки (СВР) начинал не с разгромной критики существовавшей в стране системы разведки и контрразведки, не выискивал и не выбивал чекизм, не унижал сотрудников советской разведки обвинением в том, что до его прихода их служба государству была бездарной. Примаков сделал многое, чтобы снизить незаслуженно создаваемое отрицательное мнение в отношении советской разведки, чтобы в нее не летели камни. Вместе со своими заместителями, кадровыми советскими разведчиками, он стал заниматься приданием нового имиджа внешней разведке независимой России, поиском надлежащего ей места в условиях распада советской сверхдержавы, противостоянием наступающей глобальной агрессивной политике США. Они оба еще недавно летали в одном лайнере в крымский аэропорт «Бельбек», чтобы освободить Горбачева от «форосского заточения» и гарантировать ему личную безопасность. И Бакатин, и Примаков открыто признали антиконституционным актом введение чрезвычайного положения и приход к власти в стране ГКЧП, требовали убрать с улиц столицы бронетехнику и военные подразделения, чтобы не допустить кровопролития.