В стране Черного Лотоса
Шрифт:
— Ну ладно, обитатели благословенного дома, — сказал со вздохом Бабрак. — Прошу прощения, но вынужден откланяться. Второй колокол уже отыграл, а я не рискну опаздывать на развод караула. Оставляю вас наедине с вашим ужином, — юноша улыбнулся, — сдается мне, это будет не совсем то, к чему мы привыкли в солдатской столовой.
Попрощавшись с Сарией, Бабрак спустился с веранды и пошел в лагерь.
Конан проводил его взглядом и протянул руку к фляге с местным вином. Ему уже давно не терпелось сделать пару глотков, но в присутствии трезвенника Бабрака он решил подождать. Хлебнув вина, Конан
— Интересно, на что рассчитывает Бабрак? Неужели он и вправду думает, что сумеет обратить нас в свою веру?
— Кто его знает? — сказал Юма, протягивая руку за флягой. — Но парень он хороший. Слишком хороший для Венджипура.
Фляга переходила из рук в руки, и к тому моменту, когда Сария объявила, что ужин готов, в головах у приятелей уже стоял изрядный шум. Пол веранды больше не казался им таким ровным. Пошатываясь, киммериец подошел к очагу и взял голыми руками горячий горшок. Не желая демонстрировать свою глупость, он с показным равнодушием донес горшок и поставил его на место. Когда горшки были установлены в центре передней комнаты дома и Сария сняла с них крышки, из них вырвались клубы ароматного пара, напоминающего появление джиннов в восточных пустынях.
— Выглядит аппетитно, — заявил Юма, — чем-то напоминает то, что я ел дома в детстве.
При всем этом чернокожий воин разглядывал еду с некоторым недоверием.
— Пахнет вкуснее, чем вареное с бобами мясо мула, которым нас кормят в казарме, — добавил он, принюхавшись и садясь на циновку рядом с горшками.
— Ну, девочка, признавайся, из чего это сделано?
— Это маринованный угорь с рынка. Вот печеный корень тсуду, а это вареные клубни осоки.
Сария, орудуя бамбуковой ложкой, проворно разложила еду на банановые листья.
— А это свежевяленые кузнечики. Я их Покупала утром еще живыми. Очень свежие.
— М-да… Непривычно, — заметил Конан, внимательно осматривая со всех сторон выданную ему импровизированную тарелку. — Это действительно едят здесь, в Вендии?
— Да, и я подобрала продукты специально для тебя. Угорь придаст тебе ловкости, а кузнечики усиливают… мужскую страсть, — покраснев, ответила девушка.
— Ну, я не могу пропустить такое угощение. — Закатив глаза, Юма принял причитающуюся ему зеленую тарелку.
Понюхав еще раз, кушит зажмурил глаза и отправил в рот первый кусок. Через мгновение он уже скакал по комнате, заливая себе рот чуть ли не кипящим чаем. Наконец он смог вздохнуть:
— Может быть, чуть многовато перца, Сария? Но вкусно, девочка, вкусно.
— Нет, редкое блюдо, несомненно редкое, — повторял Конан, внимательно разглядывая кузнечика, которого держал двумя пальцами. Оборвав насекомому пару самых больших ног, киммериец отправил его в рот. Кузнечик чем-то напоминал креветок с моря Вилайет; пожалуй, он был даже вкуснее, но перец! Перец плюс какие-то местные травы и корешки! Слезы выступили на глазах у Конана, когда он, не жуя, проглотил первого кузнечика. Глоток вина, казалось, только добавил огня во рту.
Между тем Сария принялась за ужин, ловко орудуя маленькой бамбуковой ложечкой. Конан и Юма последовали ее примеру, найдя остальные блюда более съедобными. Угорь был нежен и в меру остр, а овощи благоухали не столь жгучими специями.
— Отлично! Какая вкуснотища! — не уставая, повторял Юма. — Похоже на то, что едят в моей стране на побережье. Сколько лет я не видел ничего подобного.
— Мы в Киммерии тоже едим грубую пищу, — сказал Конан, потягивая ароматный чай, — после нее можно привыкнуть к любой еде, даже к этому адскому зелью. И туранская армия была бы намного мобильнее и сильнее, если бы могла переходить на местные продукты, покупая их или выменивая, вместо того чтобы везти в такую даль караванами.
— Это правда, продовольственные караваны — легкая добыча для противника, — согласился Юма, ковыряя в зубах щепочкой. — Но ты попробуй заставить туранцев жрать рис — основное местное блюдо. Гиблое дело! Кому от него плохо, кого тошнит, и всем не нравится. Лично я ничего не имею против. Вообще надо глядеть на проблему шире: туранцы, жители пустыни, с трудом привыкают к Вендии. Их лошади дохнут от влажной духоты, стальные клинки ржавеют на глазах, да и сами они через одного болеют страшными местными болезнями.
— Да, здесь гниет не только железо, — сказал Конан, добавляя в чай вина. — Гниет и человеческое тело. Грибок и проказа сжирают человека, начиная с любой самой крошечной ранки, а то и без нее. Достаточно булавочного укола, чтобы человек подхватил какую-нибудь заразу. Мне повезло, что этот шрам заживает так быстро. — Киммериец помахал в воздухе перевязанной рукой. — Проклятая жара, дожди, грязь высасывают из человека силы, как комары — кровь. Но стоит обычному цивилизованному туранцу пробыть здесь пару сезонов и при этом не сдохнуть, как он перестает все это замечать и уже не обращает внимания на муравья с кулак величиной, впившегося ему в горло.
— А ты, Конан, — спросил его Юма, — останешься ли ты тем, кто ты есть сейчас, после двух лет в Вендии? Какое средство ты держишь про запас? Быстроногого верблюда, который увезет тебя на запад, в Иранистан?
Конан рассмеялся:
— Нет, Юма, нет. Таким, как мы, здесь самое место. Ты только посмотри: любая эпидемия — это наш шанс. Отравление в офицерской столовой — тоже. Чем дальше, тем больше здесь будут нужны опытные офицеры, не слишком привязанные к образу жизни туранских аристократов. Кому, как не нам, занять эти места? Не за этим ли мы ввязались в чужую войну?
— Ты так думаешь? — с сомнением протянул Юма, задумчиво разглядывая опустошенную тарелку. — Неужели ты считаешь, что для улучшения ситуации в Веджипуре не хватает только опыта и храбрости офицеров? Что ты сам можешь предложить?
— Я? Много чего. — Взмахнув кружкой, Конан расплескал по полу вино. — Во-первых, я бы сменил систему питания, как мы уже говорили, чтобы наши войска не зависели от поставок из Турана. Собрал бы всех лучших местных поваров — таких, как Сария, — и лекарей. В конце концов, они-то знают, почему хвонги не дохнут от болезней, косящих наших солдат. Нужно сменить форму и подготовку солдат. Да что там — всю тактику! Ну на кой ляд нужна здесь, в зловонном болоте и непролазном лесу, кавалерия? Нужно создать силу, которая не только выиграет войну, но и сможет поддерживать мир. Но все эти перемены — лишь малая часть того…