В стране Гудка – 3. Провинциальные истории

Бабин Самуил

– Сидор, – протянул ему руку Сидор. На что Герасим, покашлял в кулак и молча, стянул с головы кроличью шапку.

– Он, что глухонемой, – оглядел подозрительно Герасима Сидор.

– Да не то, чтобы, – неуверенно ответил Бьерн, – Малоразговорчивый. Да и стесняется еще. Вы не обращайте на него внимание. Все иди Герасим к себе. Отдыхай, – махнул рукой Бьерн и Герасим, надев шапку, развернулся и пропал в темноте.

– И мне пора ехать. Вы тут располагайтесь. «Я завтра заеду, после обеда», – произнес Бьерн и попрощавшись

с Сидором, насвистывая, направился в сторону ворот.

Сидор, открыв большую стеклянную дверь, и вошел в дом. Внутренний интерьер полностью соответствовал копейской дачи. Слева, наверх вела лестница в Светкину спальню, справа располагалась привычная уже большая комната-студия с кухонной стойкой вдоль дальней стены, с П-образным диваном посередине, невысоким журнальным столиком и большим телевизором чуть в глубине.

– Ну, вот я и дома, – вслух, с облегчением, произнес Сидор, снимая куртку, и бросая ее на диван. – Как будто и не уезжал никуда.

***

Сидор проснулся утром, когда уже рассвело. С улицы, раздавался какой-то повторяющийся, чиркающий звук. Сидор встал и накинув на плечи одеяло подошел к стеклянной двери, выходящей на открытую террасу. Во дворе, по кругу, медленно ходил Герасим с метлой на длинной ручке, разметая в стороны насыпавший за ночь снег и издавая те самые чиркающие звуки. Постепенно из-под снега прорисовывалась ровная бетонная площадка. Сидор достал из рюкзака спортивный костюм, переоделся и накинув куртку, вышел через дверь на террасу.

– Доброе утро, Герасим, – направляясь в сторону дворника, бодро крикнул Сидор. Герасим, перестав мести, посмотрел исподлобья в его сторону и стащил с головы, облезший заячий треух.

– Ты, чего, – удивился Сидор, – Одень, простудишься.

– Доброе утро, барин, – с тяжелым вздохом ответил Герасим, продолжая держать треух в руке.

– Какой я тебе барин, – удивился Сидор, – Я только вчера приехал. Забыл, что ли?

Герасим с подозрением посмотрел на Сидора и приложил шапку к голове.

– Так-то лучше, – наигранно бодро произнес Сидор, и постучал ногой, спросил, – А что это за бетонную площадку ты расчищаешь?

– Так это, вертолетная площадка, – вздохнул Герасим.

– А вертолет где?

– На нем главный барин прилетает, – пожал плечами Герасим.

– Понятно, – Сидор обвел глазами территорию усадьбы, но кроме дома и хилых кустиков вдоль забора ничего особенного не обнаружил

– И что, кроме дома и вертолетной площадки больше ничего здесь нет?

– Почему нет, – почесал затылок Герасим, -Бассейн еще есть.

– Где, – Сидор с удивлением огляделся по сторонам.

– Где всегда был, – Герасим отошел в сторону и из-за его могучей спины открылся вид на большущий котлован, дно которого было завалено валунами, а борта выложены большими отвесными глыбами гранита.

– Странный, однако, бассейн, – Сидор подошел к его краю, разглядывая причудливые берега, – Кто же в нем купается?

–Известно кто. Белые медведи, – равнодушно ответил Герасим.

– А где они, – испуганно спросил Сидор и завертел головой по сторонам.

– Не ведомо, – тем же тоном ответил Герасим и печально посмотрел на Сидора. – Извини барин. Мне работать надо.

– Работай, – утвердительно согласился Сидор и вернулся в дом.

Подогрев чайник, он нашел в кухонном шкафу упаковку морковного чая в пакетиках и бросив сразу несколько штук, заварил их в две кружки кипятком. Потом подошел к столу и, и вытащил из коробки, с надписью: «Люкс Патриот», круглую лепешку пиццы с изображением трехглавого дракона, вылепленного из теста и покрытого, как чешуей, кусочками розовой ветчины. Подогрев пиццу в микроволновке, и разрезав ее на тарелке на четыре части, он снова вышел на террасу и крикнул Герасима.

– Заходи, чаю попьем, – пропуская вперед дворника, Сидор распахнул перед ним дверь террасы.

– Мы не привыкшие, барин, – смущенно переминаясь, произнес Герасим.

– Привыкай, – Сидор с силой провел его в комнату и посадил к столу, – Никакой я тебе, ни барин. Прошли те времена. «Мы с тобой коллеги», —и он протянул Герасиму кусок пиццы и пододвинул чашку с морковным чаем.

– Благодарствую, – Герасим положил рядом свой треух, и перекрестившись взял пиццу.

– Словечки, какие-то у тебя старорежимные, – с аппетитом принимаясь за свою пиццу, произнес Сидор, – Ты давно здесь работаешь? В смысле вы, – интеллигентно поправился Сидор.

– Мы, – удивившись, переспросил Герасим и немного подумав добавил, – Если мы, то, пожалуй, с пятидесятого года, поди. Вот и считай сам теперь.

– С девятьсот пятидесятого, – уточнил Сидор.

– Почему с девятьсот? С восемьсот пятидесятого, – перелив чай в блюдечко и громко прихлебывая, ответил Герасим.

– Это как так, – недоверчиво покрутил головой Сидор.

– А так, – ответил Герасим, потягивая чай, – Здесь еще мой пра-прапрадед начинал служить. Еще при покойнице барыне Варваре Петровне. Упокой господи ее душу, – перекрестился Герасим и продолжил, – Раньше на энном месте барская усадьба была. Тоже Еть называлась. Так с тех пор и повелось.

– Что повелось, – Сидор перестал жевать и вопросительно посмотрел на Герасима.

– Что мы тут завсегда у бар дворниками служим, – пояснил Герасим, – Потом после Варвары Петровны, и племянницы, ее у председателей колхоза подметали. Тех много через нас прошло. Колхоз все время убыточный был, их сначала расстреливали, потом просто на каторгу ссылали. А мы так и продолжали мести, до последнего председателя, до Беломедведева.

– Какой же он председатель, – поправил его Сидор, – Он премьер-министр.