В стране райской птицы. Амок.
Шрифт:
Этот выстрел на мгновение испугал папуасов. Они подумали, что стреляют в них, и уже готовы были пустить в ход свое оружие, но Саку громким криком остановил их.
Нужно отметить, что не только сипаи, но и Хануби и даже боцман были благодарны Скотту за его решение… Теперь им уже не надо было ломать голову, что делать.
Саку тем временем обратился к папуасам с речью. Он говорил, что, согласно их обещанию, нужно отпустить всех остальных белых.
Зато им остается все их имущество и, главное, оружие. А с этим оружием им уже никто не будет страшен.
Нельзя
Спустя некоторое время привели Брука, Гуда и двух сипаев.
Брук шел согнувшись, оглядывался и бормотал:
— Они думают, что я не вижу? Нет, брат! Не обманешь! Все вижу! — Потом подошел к боцману и сказал: — Ты хочешь меня съесть! Дурак! Меня уже съели, меня нет. Видишь?
И он сел на землю, протянул вперед ладони и как бы спрятался за ними…
Возвратились домой только боцман Старк, Хануби и три сипая. Остальные погибли в дороге…
Чунг Ли, Хунь Чжи и Качу пошли на запад, в голландскую Новую Гвинею. Качу остался там, а братья вернулись в Шанхай.
Они купили клочок земли, хижину, переселили с сампана своих родителей, а сами пошли в китайскую Красную Армию сражаться за всех кули, что страдают и на Новой Гвинее, и в Америке, и на своей родине.
А Саку?
Саку и теперь ведет культурную работу среди объединенных племен Какаду и Мукку, но только без библии…
1926 г.
Амок
Часть первая
КОМУ ПРИКЛЮЧЕНИЯ — КОМУ БОРЬБА
I. ТАМ, ГДЕ КОГДА-ТО РОКОТАЛ КРАКАТАУ
В Зондском проливе. — Кракатау. — Нападение на военный корабль. — Кто кого: машина или ветер? — Храбрый мичман. — Черные и белые. — Корабль захвачен. — Суд.
Небольшой голландский военный корабль «Саардам» приближался с юга к Зондскому проливу. С левой стороны — Суматра, с правой — Ява постепенно приближались все больше и больше, как бы намереваясь совершенно загородить проход.
— Убрать паруса! Больше пара! — приказал капитан.
«Саардам» вмещал две тысячи тонн груза и мог идти как с помощью ветра, так и под парами. В открытом море судно пользовалось парусами, но теперь, в узком проливе, где ветер каждую минуту менял направление, они только мешали. А ближе к вечеру и вообще наступил штиль.
— Значит, завтра утром будем в Батавии 5 , — сказал лейтенант Брэнд. — Осталось всего двести миль.
— Да, но узким проливом идти в ночное время не очень приятно, — нахмурился капитан.
— Ничего! — весело ответил Брэнд. — Мы, можно сказать, уже дома, дорогу знаем. Верно, старик? — обратился он к боцману Гузу, который, стоя рядом, сосал свою неразлучную трубку.
Боцман вынул трубку изо рта, сплюнул в море:
5
Батавия — прежнее название Джакарты, нынешней столицы Индонезии.
— Завяжите мне глаза, — проворчал он, — и я все равно проведу вас в Батавию.
Честно говоря, и сам капитан знал, что никакой опасности быть не может. Сказал же он это лишь по привычке, как и полагается ответственному хозяину, который обязан предусмотреть все.
«Саардам» вез в Батавию оружие: сотню пулеметов, тысяч тридцать винтовок да соответствующее количество других военных припасов. Четыре орудия и шестьдесят человек команды были у него на борту на случай нападения. Однако об опасности не думало даже само начальство: ну кто мог угрожать государственному военному кораблю в море? Не те ли вон несчастные подневольные рыбаки, в утлых своих челнах снующие неподалеку? Подобная мысль и в голову никому не могла прийти в начале 1926 года.
Половина команды судна состояла из туземцев, набранных с разных островов и вымуштрованных не хуже, чем голландцы. Тут были парни с Суматры, с Борнео, с Целебеса, но большинство — с острова Ява. Одетые в военную форму, они не очень отличались от белых; разве только тем, что цвет кожи был у них более желтым или темным.
Среди команды выделялся балиец (с острова Бали, на восток от Явы) Салул, высокий худой малаец с вдумчивыми выразительными глазами. Лет десять назад он случайно попал на постоянную работу в военно-морские мастерские в Сурабайе, где стал позднее квалифицированным слесарем. На «Саардаме» Салул и занимался своим делом: как хороший хозяин, ходил по кораблю, все разглядывал, трогал, — там пристукнет, там подправит. Начальству, конечно, такая старательность нравилась, и оно было довольно.
Тем временем «Саардам» миновал несколько обнаженных вершин, среди которых особенно выделялась та, у которой одна сторона была как бы отсечена сверху донизу. Посредине горы осталось углубление, словно здесь когда-то находился ход из-под земли.
— Кракатау! — послышались голоса, и моряки стали рассматривать гору с каким-то особенным вниманием.
Голая, без единого зеленого растения, она была мертва. На черном фоне ее мелькали белые чайки. Вода тихо плескалась у подножия. Косые лучи вечернего солнца сверкали на ней, как на цветном стекле.
— Кто бы мог подумать, — сказал лейтенант, — что эта тихая скала погубила сорок тысяч людей и уничтожила несколько городов? Счастливец Гуз, кажется, сам видел это интересное событие? — снова обратился он к боцману.
Трубка Гуза задымила еще сильней. Видно было, что он заново переживал страшные впечатления тех дней,
— Никому не пожелаю такого счастья, — произнес он сквозь зубы, не вынимая трубки изо рта.
— Расскажи, расскажи, как это было! — послышалось со всех сторон.