В стране райской птицы. Амок.
Шрифт:
Охотники заметили, как на поляне, под деревом, что-то шевелится. Осторожно подошли — и шарахнулись назад: перед ними был боа метров шести длиной и соответствующей толщины. Свободно раскинув кольца, он был так занят обедом, что не заметил людей.
Да и не до них ему было: во рту змеи как бы застряло животное раз в десять шире ее горла! Изо рта торчали лишь задние ноги, хвост и часть тела. Глядя на этот обед, трудно было решить, кого больше жалко — животное или змею. Казалось, что змея подавилась: глотка ее так растянулась, что — вот-вот разорвется,
Но вот, немного отдохнув, боа начал шевелить горлом и, страшным усилием протолкнув добычу на сантиметр глубже, опять замер.
— Сейчас его нечего бояться, — сказал Пип и подошел ближе.
— Осторожно, туан! У него еще хватит сил и вас захватить хвостом! — предупредил Нонг.
Боа успел заметить людей, грозно повернул к ним голову и начал потихоньку отодвигаться дальше. Жутко было смотреть на эту голову, поднятую, как на столбе, но это тело-бревно, способное задушить в своих кольцах быка. Пип выстрелил, и страшилище забилось так, что сучья полетели в разные стороны, а охотники шарахнулись от него. Пришлось выпустить несколько пуль, прежде чем змея была убита.
— Раз в два-три месяца приходится бедняге обедать, да и то помешали, — рассмеялся Пип, трогая боа ногой.
Можно добавить, что эти страшные змеи из породы питонов (удавы, душители) людям никакого вреда не причиняют. Яда они не имеют, задушат, проглотят какое-нибудь животное да и лежат себе месяц-другой. На человека боа нападает только тогда, когда его раздразнят или каким-нибудь образом попадут к нему в объятия. Куда более опасны гадюки, которые хотя и меньше удава в десятки и сотни раз, но быстро отправляют человека на тот свет своим ядом. С одной из таких змей наши путешественники и познакомились в тот же день.
Над кучей камней кружилась птица. Летала вокруг, жалобно кричала, билась крыльями и все время не отводила глаз от какой-то точки на земле.
А там лежала змея, метра полтора длиною и, чуть приподняв голову, не сводила с птицы немигающих глаз. Змея была красно-желтого цвета, на голове у нее отчетливо выделялись два соединенных кружочка, очень похожие на очки.
— Очковая! — прошептал Нонг. — Кобра!
— Тсс!.. — толкнул его Пип с интересом наблюдая за этой сценой.
А несчастная птичка с каждым кругом подлетала все ближе и ближе к змее. Спокойный, внимательный, ледяной взгляд гада даже со стороны производил жуткое впечатление. Голова змеи тихо поворачивалась вслед за птичкой, высунутый язык шевелился. Птичка, видимо, хорошо зная, что ей угрожает, жалобно пищала, но не могла оторваться и улететь.
— Жалко птичку, — сказал Пип, делая шаг вперед, чтобы выстрелить.
Движение, шорох и треск сучка под ногой были замечены змеей,она взглянулана охотника, и птичка, обреченная в жертву, тотчас с радостным щебетанием умчалась прочь.
Но зато кобра мгновенно разгневалась. Обычно она спасается от людей, а тут вдруг подняла голову на полметра, раздула шею и двинулась на Пипа. По сторонам шеи расправились морщины, придав голове вид половника. Недаром люди, впервые увидевшие эту змею, назвали ее «кобра де капелло», что означает «змея в шляпе». Глаза ее вместо птички уставились теперь на Пипа, и даже он почувствовал себя как-то неловко.
Да и было от чего. Третья часть тела змеи поднималась вверх прямо и неподвижно, как палка, и вместе с тем быстро двигалась вперед. Это необычное «неподвижное движение», этот жуткий змеиный взгляд, змеиное жало (язык) да грозная «шляпа» могли испугать любого храброго и вооруженного человека, тем более что стрелять в такую малую цель было рискованно.
Однако Нонг выстрелил и зацепил край шляпы. Кобра немного отшатнулась, зашипела и, видно, приготовилась прыгнуть, но вслед за Нонгом выстрелил Пип, и голова змеи медленно опустилась к земле. Кобра начала извиваться, бить хвостом, и лишь удар по голове успокоил ее.
— Вот гадина! — сказал Пип, сняв шлем и вытирая лоб. — Чуть не загипнотизировала меня, как ту птичку!
— О, туан, это и есть самая опасная змея! Хуже всех больших боа. Вылечиться от ее укуса невозможно.
— Нужно будет снять с нее шкуру. Возьми ее с собой.
Нонг повесил змею себе на шею, и они пошли дальше. Если вспомнить, что Нонг нес еще и убитую обезьяну, то придется признать, что дальнейшая ходьба была для него не очень приятной. Тем более что отошли они уже от своей стоянки километров на десять.
— Не думает ли туан до дождя вернуться назад? — дипломатично спросил юноша.
Пип взглянул на небо, потом на свои часы: было одиннадцать часов утра.
— Успеем еще, — сказал он. — Кажется, и сегодня дождяне будет. Дойдем вон до тех больших деревьев, отдохнем, и назад. Может, встретим еще что-нибудь интересное.
Охота в девственном лесу на необыкновенных зверей так понравилась Пипу, что он даже не чувствовал усталости (тем более что тяжесть нес другой). Какие интересные впечатления! С одной стороны, все так, как пишут в книгах, а с другой — совершенно иное!
Прошли еще километра два и остановились на берегу маленькой неглубокой речушки. Сухая земля здесь поросла редким высоким лесом. А на противоположном болотистом берегу раскинулись заросли бамбука и кустарника. Охотники с удовольствием улеглись на траву. Даже огня не разводили, а подкрепились консервами.
С полчаса отдыхали молча эти чужие друг другу люди. Правда, в необычной обстановке Пип совершенно забыл, что рядом с ним лежит темнокожий человек низшей породы. Он даже полюбил Нонга как хорошего слугу, но совершенно не интересовался им как человеком. А Нонг тоже приспособился к Пипу, увидев, что этот белый — добродушный, невредный, только немного странный. И когда Нонг вспоминал теперь все обиды и несчастья, причиненные ему белыми господами, когда в нем пробуждалась острая ненависть к чужеземцам, эта ненависть не имела отношения к Пипу.