В стране снежных бурь
Шрифт:
Окоченевшие за ночь друзья проснулись. Они поднялись и одеревенелыми от холода ногами зашагали к своему наблюдательному пункту на высоком утёсе, который выдвинулся тупым мысом в бурлящий поток. В этом месте река сужалась и около полумили мчалась вниз по крутому и каменистому ложу с безудержностью бегущего в панике стада бизонов.
Мальчики внимательно рассмотрели порог. В верхней точке маслянисто-гладкая поверхность воды плавно изгибалась, как будто собираясь низринуться в огромную трубу, и именно здесь начиналась протока. Узкая змея стремительного течения — прерывистая лента тёмной воды извивалась и скручивалась жгутом в пенистых волнах и бешено крутящихся водоворотах.
— Вот он, проход! — прокричал Джейми, перекрывая рёв воды.
Эуэсин уже прощупывал фарватер зорким взглядом, тщательно намечая курс и взвешивая шансы на успех.
— Джейми, мы могли бы обойти порог по суше. Но мы уже проходили пороги пострашнее этого, а тащить каноэ и груз по маскегу было бы очень трудно. Лучше рискнуть. Видишь тот большущий чёрный валун на полпути? Там надо любой ценой развернуть каноэ против течения, иначе нас понесёт на следующий выступ.
— Ладно, — сказал Джейми. Помимо своей воли, он весь дрожал.
Конечно, друзья проходили раньше и более сложные пороги, но то было в лесном краю, где разбитое каноэ означало всего лишь день пути до ближайшего индейского селения. Здесь всё было иначе. Одно неверное движение, ослабление внимания на долю секунды — и если не утонешь, то окажешься без средств передвижения в незнакомой тундре, на сотню миль севернее зоны лесов. Река Кейзон не прощала ни малейшей ошибки.
Когда они оттолкнулись от берега, Джейми ощутил такое напряжение, что у него засосало под ложечкой. В следующее мгновение нос каноэ нырнул в начало «трубы». Невидимая рука течения схватила лодчонку, как кошка мышь. Берега замелькали с ужасающей скоростью, и каноэ круто заскользило в хаос из камней и воды.
Стоя на коленях и упираясь в переднюю банку каноэ, Джейми не ощущал ничего, кроме страшного возбуждения. Ему казалось: он скачет галопом без седла по склону, усыпанному камнями. До него еле слышно донёсся хриплый крик Эуэсина:
— Поворот! Берегись!
Джейми налёг на весло всем телом и отчаянно старался развернуть нос каноэ. Хлопья пены и водяная пыль окутывали лодку так плотно, что он не мог видеть роковой уступ впереди. Он орудовал веслом машинально, до невыносимой боли в пояснице. Скала вынырнула из пены совершенно неожиданно. Каноэ коснулось её бортом так легко, словно падающий на землю листок, и скользнуло в сторону. Джейми моментально сунул весло между скалой и лодкой, сильно налёг на рукоятку. Лопасть обломилась беззвучно, а незадачливый гребец чуть не вывалился за борт. Пока он старался восстановить равновесие, бешенство реки внезапно прекратилось и каноэ плавно вплыло в спокойную заводь ниже могучего порога.
Всё ещё дрожа от пережитого, Джейми обернулся, чтобы взглянуть на Эуэсина. Мальчик-индеец смеялся. Он указал пальцем на сломанное весло, которое Джейми продолжал сжимать в руке, и крикнул:
— Ну что, разрубил скалу?
Джейми широко улыбнулся, потом откинулся назад, чтобы вытащить запасное весло из их имущества, закреплённого на дне каноэ.
— Всё равно мы справились, — сказал он. — Даже Деникази не проделал бы этого лучше нас!
Эуэсин ловко зачерпнул веслом воды и насмешливо плеснул её в лицо Джейми:
— Сокрушитель Скал! Отныне твоё имя — Сокрушитель Скал!
К тому времени солнце успело подняться высоко. Утро было ярким и безоблачным. Ребята неторопливо гребли и спустя некоторое время достигли участка, где река широко, раздалась, течение замедлилось и перестало ощущаться. Когда они вошли в это «почти озеро», с его глади в панике поднялась стайка селезней-крохалей и, касаясь крыльями воды, быстро понеслась прочь. Птицы не могли летать: была пора летней линьки и у них выпали маховые перья. Громко хлопая крыльями, они, как игрушечные гидросамолёты, разбрасывали мириады брызг.
Джейми и Эуэсин были голодны и сразу же бросились в погоню. Перепуганные птицы ещё больше вытянули свои длинные шеи и удвоили старания, желая уйти от преследователей. Они просто бежали по поверхности воды.
Когда каноэ почти догнало стаю, все утки, как по сигналу, разом исчезли в воде, и только мелкая рябь отметила десяток точек, где крохали нырнули. Зная, что крохали всегда предпочитают плыть против течения, мальчики повторили свой манёвр и развернули лодку носом на юг. Они напряжённо гребли. Прошла минута. И там и тут на поверхности начали появляться утиные головы, очень похожие на множество маленьких перископов. Одна головка показалась буквально в ярде от лодки, и утка так испугалась, что мигом нырнула, не успев глотнуть воздуха.
Джейми рассмотрел её стройное, обтекаемое, словно у настоящей рыбы, тело. Сильные перепончатые лапы двигали её под водой, как торпеду. Джейми указал веслом направление. Эуэсин снова бросил каноэ в погоню, и, когда крохаль всплыл второй раз, мальчики оказались почти над ним. Эта игра, такая трагичная для утки, продолжалась ещё минут пять, пока утка не обессилела от нехватки воздуха. Тяжело дыша, она задержалась на поверхности на долю секунды дольше, чем раньше, и Джейми мастерски воспользовался лопастью своего весла. В следующий момент он уже вытаскивал убитую птицу из реки.
— Отличная охота, — похвалил Эуэсин. — Теперь — завтракать!
Когда Эуэсин подогнал каноэ к берегу, Джейми уже ощипывал свою добычу.
Глава 7. Роковая стремнина
Они высадились на каменистом мысе у долины, где нашла приют крохотная рощица карликовой ивы. Вскоре Джейми развёл костёр; пока он ощипывал и потрошил утку, Эуэсин взобрался на невысокий увал: с него он мог обозреть огромное пространство, лежащее впереди.
На северо-востоке смутно вырисовывалась громада горы — её он видел с Места Большой Охоты. Идтен-сэт — Оленья гора. Эуэсин подумал, не охотится ли уже Деникази на карибу у её далёких склонов. Он напряжённо глядел на север по течению реки, и ему удалось рассмотреть участок, где река, казалось, исчезала в лабиринте проток и небольших голых островков. Никаких признаков присутствия человека — ни дымка, ни эскимосских каяков. Несколько успокоенный, Эуэсин вернулся к Джейми. Тот уже заканчивал приготовление завтрака.
Ощипав и выпотрошив утку, Джейми разрубил тушку пополам и распластал её на двух прутиках. Прутом потолще он проткнул тушку насквозь поперёк и воткнул свободный конец прута наклонно в мелкую гальку так, чтобы утка оказалась над огнём. Капли шипящего жира обильно падали на горячие уголья и вспыхивали язычками белого пламени с чёрным дымом. Когда Эуэсин приблизился, от вкусного запаха жареного мяса у него сразу потекли слюнки.
— Поторапливайся! — крикнул Джейми. — Мясо сгорит, если мы срочно не примемся за него.