В стране врагов
Шрифт:
Она хлопнула рукой по висящей у нее на боку кобуре, из которой торчала рукоять ее автоматического пистолета «Кольт» 38 калибра.
– Да, тебе придется здесь остаться, пока я не смогу передать дяде Джону просьбу приехать за тобой, сказал я. Я не стал ей говорить о том, как я восхищаюсь ее храбростью.
– А теперь, Джордж, обещай, что станешь об этом никому сообщать! Имей в виду: если мама узнает о пропавшей ветчине и о том, что здесь появился старый Двойной Убийца, она сразу загонит домой и тебя и меня, – сказала она.
Об этом я не подумал и понял, что она права.
– Хорошо, мы об этом подумаем, – ответил я. – Но мне пора. Я должен вернуться на наблюдательный пункт. Давайте забросим все в хижину и отправимся
Мы занесли все внутрь, взяли с собой немного галет и сыра, чтобы перекусить, набрали воды в фляжку и без двадцати час уже входили в наблюдательный пункт. Зазвонил телефон, вызывая меня. Я ответил.
– Рад знать, что ты на месте. Никаких признаков пожара в районе лесопилки нет? – спросил смотритель.
– Нет, в других местах тоже нет.
– Прекрасно. Ну, смотри в оба, – ответил он и повесил трубку.
– Сама видишь, я тут должен быть безвылазно, от рассвета до заката. Так что исследовать пещеру я не смогу, – сказал я Ханне.
– Ерунда! – воскликнула она. – Ты можешь пойти туда, а я здесь покараулю. Но сперва я хочу видеть вход в нее; покажи мне его.
Она была права. С ее помощью я мог найти сколько угодно времени, чтобы попасть в пещеру. Но веревку и свечи мы не захватили, а я не хотел ради этого покидать вершину. Я сказал, как найти пещеру. Вниз, мимо поворота на западном склоне – отсюда ее не было видно, и я объяснил, что она может найти ее, обогнув кучу камней ниже спуска, и она поспешно стала спускаться. Я смотрел за ней, пока она не скрылась за поворотом, и, подняв бинокль, внезапно увидел облако дыма далеко на юге, на Голубом хребте. Я навел на него визир диаграммы, подошел к телефону и сообщил:
– Огонь на 182, далеко внизу, на Голубом.
Несколько минут спустя я услышал сообщения наблюдателей с Ханимун Мидоус и Сэддл Маунтин, сообщавших свои данные о направлении, а потом смотритель послал в то место патрули.
Я снова взял бинокль и осмотрел каньон Черной реки и небольшую поляну. Там не было никакого дыма, ничего живого, никакого движения. Я повернулся на север; там, над лесом к западу от лесопилки, поднимался столб дыма. Еще один был милей дальше к западу; поджигатели из профсоюза начали свою разрушительную деятельность. Я увидел эти два пожара, быстро сообщил о них и продолжал держать трубку у уха. Поступило сообщение с Зеленого пика, и смотритель направил к месту пожара у Овечьего родника патрули с ранчо С.С. и Синега Флэт, и еще один к западу от родника. Потом он связался с патрулями на лесопилке и отправил к местам пожара их тоже, а потом мистер Хаммонд, владелец лесопилки, сказал, что пошлет вместе с ними и своих работников, а сам он вместе с женой присмотрит за порядком на своем предприятии. Как я надеялся, что эти двое из ПРМ будут найдены и убиты прежде, чем смогут принести лишний вред нашему лесу! Было и так тяжело смотреть, как большие деревья горят от пожара, начавшегося из-за удара молнии или по небрежности путешественников, но видеть опустошения, причиненные преднамеренно врагами нашей страны, было просто невыносимо. Я взял свое ружье и сказал ему:
– Друг мой, как бы я хотел разрядить тебя в тех двух помощников гуннов, что орудуют там, внизу!
Я сильно волновался – так сильно, что даже не мог продолжать поиски бусинок. Я вышел наружу и бродил вокруг наблюдательного пункта, то и дело поглядывая на пожары у Овечьего родника, и видел, что столбы дыма от них становятся все больше вместо того, чтобы уменьшаться. Видно, патрули еще не добрались туда, чтобы начать борьбу с огнем. Она обещала быть тяжелой, потому что дул сильный западный ветер. Появилась Ханна, поднявшаяся на верх хребта от входа в пещеру; она бежала в мою сторону, то и дело останавливаясь, чтобы взмахом руки указать мне на пожары, пока, наконец, не приблизилась настолько, чтобы услышать, как я кричу ей:
– Я их вижу. Уже сообщил!
Она подошла к наблюдательному пункту, запыхавшись и почти плача:
– Эти негодяи из ПРМ! Это они подожгли!
Она задыхалась.
– Наверняка они! И еще подожгут, если патрули с ними не покончат! – ответил я и рассказал ей, что там происходит.
– Я не могу понять, как люди могут быть такими мерзавцами! – воскликнула она.
Прошел час. Прошло два, и мы увидели, что дым двух пожаров исчез. Патрули взяли их под контроль и скоро погасят окончательно. Мы с тревогой ожидали сообщений по телефону, чтобы узнать, получили ли эти поджигатели по заслугам.
Мы начали говорить о других вещах. О пещере, конечно. Ханна думала, что я сделал замечательное открытие, и мы могли бы найти там много интересных вещей, оставленных древними людьми. Старатель, который останавливался как-то у нас на несколько дней, рассказывал нам о пещерах в Олд Мексико, в которых находили золотых идолов и блюда, вместе с осколками красивой глиняной посуды. Здесь тоже была глиняная посуда. Не могли бы и мы тоже найти вместе с ней золото в нашей пещере? Сама мысль об этом была захватывающей. Мы знали мало, очень мало, о тех, кто в старые времена делал эту посуду. Пятью милями ниже по течению Малой Колорадо от нашего дома мы видели упавшие каменные стены их древних жилищ, вокруг которых было множество осколков посуды. Там же можно было заметить следы сделанных ими оросительных каналов, а на поверхностях некоторых скал можно было увидеть вырезанные ими рисунки. Там изображены были люди, животные и какие-то вещи, которые не мог понять ни один поселенец. Некоторые говорили, что те, кто там жил, выращивал зерно и проводил каналы, не были индейцами, а, должно быть, были одним из потерянных племен израилевых, которое ушло до прихода индейцев. Мы говорили об этом, и о том, что слышали, и задавались вопросом – а правда ли это, и предвкушали, как мы спустимся в мою пещеру и что там найдем. Так прошел день, и в пять часов я сообщил смотрителю, что больше не вижу дыма ни над пожарами у Овечьего родника, ни в каком-то другом месте.
Конец ознакомительного фрагмента.