В страну волхвов
Шрифт:
— Ну, разве что старьевщику, — с сомнением в голосе произнес Вацлав. — Но боюсь, у нас нет времени заниматься подобными сложными операциями.
— К тому же, твой старьевщик и без тебя сможет применить ноги. Зачем ему вторые?
— Вот именно, — улыбнулся Вацлав. — Посему идем сначала в банк, а потом в самый пристойный магазин мужской одежды, который найдется в этой дыре, — маг хитро посмотрел на Яноша и добавил. — А то Милан мне все мозги проел! Говорит, что ты вчера промочил ноги, и что тебя вообще
Янош улыбнулся.
— Это потому, что он не правильно понимает, что делать с рабами.
— Это я ему рассказал, — заговорщически шепнул Вацлав, потом оглядел молодежь. — Позавтракали? Сыты? Тогда идем.
— Может, сразу заберем вещи? — спросил Милан. — Чтобы не возвращаться в гостиницу, а сразу после обеда выехать из города.
Вацлав кивнул.
— Ой, а как же ваш выходной?
— Получу его, когда Вацлав меня уволит.
— Не раньше? — уточнил маг.
Милан только пожал плечами:
— Раньше явно не получится.
— Ты здорово рискуешь, мой мальчик, — усмехнулся маг. — Вот возьму и вовсе тебя не уволю!
— Нет бы, что хорошее сказать! — отозвался его секретарь.
Глава 13
Как бороться со шпиономанией
Полностью воплотить в жизнь план Вацлава им так и не удалось. Угория не имела никаких дел с Трехречьем, поэтому единственное, что они смогли сделать в банке, так это взять гуцульскую кредитку.
Вацлав сокрушался об этом прискорбном обстоятельстве все пятьсот метров, которые нужно было пройти от банка до фешенебельного магазина мужской одежды. Янош вряд ли бы предложил туда пойти, но Вацлав случайно его приметил по дороге и спросил в банке стоит ли туда зайти. Там посмотрели на его кредитную карточку, прочитали, что она гарантирует неограниченный кредит, и сказали, что можно и зайти. Там, конечно, не очень дешево, зато можно купить все, что только может понадобиться в жизни мужчины. Янош сначала метров четыреста пытался убедить мага пойти куда-нибудь в другое место, потом вслушался в его сетования, хоть и считал это неприличным в своем сомнительном положении и решился таки высказаться по существу.
— Но, Вацлав, у нас нет с Трехречьем общих границ и совершенно нет никаких отношений. Тем более что о нем говорят совершенно жуткие вещи. Я мог бы рассказать об этом еще вчера, если бы знал, что это вас интересует.
— Жалко, — снова вздохнул маг. — Про Гуцулию тоже рассказывают страшные вещи, а в последнее время я более склонен доверять рассказам, чем прежде.
— А что говорят про Гуцулию? — немедленно заинтересовался Милан.
— Что там чуть ли не людоеды живут. Достоверно могу сказать, что герб Гуцулии — два скрещенных топора довольно зловещего вида.
— На счет людоедов я ничего не слышал, — возразил Янош. — Насколько это известно в Угории, гуцулы где-то там раскопали обычаи чуть не тысячелетней давности, и возвели в ранг закона два принципа: «каждому овощу — свое место и время» и «делу время, а потехе — час, если нет другого дела».
— Веселая страна, — признал Милан.
— Да, мой мальчик, как раз для тебя.
— Скажите лучше, как мы туда попадем, — отозвался Милан.
— А это уже к Яношу. Он же у нас проводник.
— В три часа с какими-то минутами от вокзала идет дилижанс на Пьятро-Нямц. Это на границе с Гуцулией. Оттуда рукой подать до Бырлада — это уже на той стороне.
— У тебя обширные познания в географии, Янош. Средний верхневолынец понятия не имеет о том, что находится за границей.
— Но там же нет границы. Я имею в виду такой, как со Светлогорией или Верхней Волынью. Гуцулия выделилась значительно позже, собственно говоря, у нас и сейчас не решены территориальные споры.
— Интересно.
— Да не очень. Оттого что там нет границы, проще не будет, скорее наоборот. Мы вечно воюем, вернее не воюем, а так, постоянные пограничные стычки, поэтому пограничники очень подозрительны с обеих сторон.
— Перманентный маниакально-депрессивный психоз, перемежающейся вспышками немотивированной агрессии, — усмехнулся Вацлав.
Милан подмигнул Яношу.
— Классно ругается, а?
Через час компания вышла из магазина. Янош тащил два больших тюка, Милан — несколько обувных коробок и маленький тючок с палаткой. При этом Янош имел такой вид, словно все это время ему не одежду покупали, а били. Он разве что не плакал. Милан наоборот был оживлен и деловит.
— Думаю, мне лучше сложить все это в свой вещмешок. Вы подпрограммируете его под голос Яноша, чтобы он тоже мог им пользоваться. А то с таким багажом в руках не сильно-то разгуляешься.
— Я уже думал об этом, мой мальчик.
— Только, ручаюсь, вы думали о своем мешке. Вы ведь давеча признали, что я плохо справляюсь с ролью веригов, так, верно, решили переложить эту часть моих обязанностей на Яноша.
— Ты почти угадал. Я предполагал отдать ему хозяйственный рюкзак, а все, что там лежит, переложить ко мне.
— Тогда уж ко мне.
— А зачем перекладывать? — не выдержал Янош. — Или вы думаете, что я украду рюкзак и сбегу?
— Дождешься от тебя, как же! — проворчал Милан.
В три часа все трое уже сидели в почтовом дилижансе, запряженном четверкой лошадей. Обычных, трехмерных лошадей. Перед тем, как сесть в экипаж, Милан долго их разглядывал.
— Ну надо же, как необычно, — признал он. — Интересно, такие дорого стоят?
Вацлав пожал плечами, а Янош переспросил: