В судьбе моей осень...
Шрифт:
Превращённому кем-то в тюрьму.
Исчезаю усталою тенью,
Не склоняясь в чужом падеже, —
Жизни нет для меня на коленях,
Но и стоя не выжить уже.
Их жернова...
Бессмертны песни, сказки и стихи,
которые Любовь в Душе родила...
Ну, а злодей или его могила —
Здесь ненадолго. Тяжкие грехи
имеют свойство рассыпаться в прах...
Слова наветов, злобного коварства —
политы
заложено Всеведущим в веках, —
их жернова крошат проклятий пыль,
их мерный ход никем не отменяем,
и мы с тобой не ведаем, не знаем —
чей скорбный холмик захватил ковыль...
Ветер
Её глаза – усталые, слепые, —
Взор отвела, и целый мир померк...
О чём спросить безмолвную Россию
Страну воров, пророков и калек?..
Она смолчит, своей вины не зная,
Земля потерь... Здесь храмы на крови,
Здесь каждый камень – это Русь святая,
И каждый ветер плачет о любви...
Молчи, душа. Дверей не отворяя,
Сгорай во мне, подобная углю...
У нас орда и осень – золотая, —
У нас беда – я двери отворю
И сяду у крылечка, там, с бедою,
И поведу извечный разговор:
Не о любви, любви давно не стою
(её не стоит душегуб и вор),
А о душе, – она углю подобна,
И, словно ночь, безмолвна и слепа, —
И только тьма в её глядится окна,
И глупым ветром плачет невпопад...
Осторожность – погубит умников
В этом гибельном сером сумраке
Мне однажды дано пропасть, —
Полумеры подводят умников,
А безумцев – подводит масть…
Здесь повсюду враги. И рифы
Потрошат, как мясницкий нож,
И кричат над добычей грифы,
И глумится над правдой ложь.
Интриганы транжирят вечное,
И оборваны якоря…
И, выходит, дорога млечная
Нарисована в небе – зря!
И без толку толчётся солнце,
Стылым диском круша моря, —
Кто умеет любить – спасётся,
Остальным – и пытаться зря.
Знаю, в этом усталом сумраке
Предназначено мне пропасть,
Осторожность погубит умников,
А безумцев – погубит страсть!
Иллюзия отсутствия войны
Следы дождя и мёрзлая роса —
Предвестники извечного финала,
Над головой – седые небеса, —
Опять стою у старого причала,
И тень моя, в тумане растворясь,
В беззвучность эха кашляет надсадно.
Возможно, эхо –
Плодить свои – и глупо, и накладно.
Возможно, зря в сплетеньях октября
Мой монолог незрячего с безногим
Затеян был. Причальность алтаря —
Понятна мне, но недоступна многим.
Я ухожу в финальность тишины,
И растворяю холодом мгновений
Иллюзию отсутствия войны
В реальности твоих прикосновений.
Следы дождя и мёрзлая роса...
Ни криков "Бис!", ни грохота оваций, —
Лишь призрачного эха голоса
В постылости усталых декораций.
Дурак
Бегут часы, года бегут,
Кого-то каждый вечер ждут,
А кто-то жив незнамо как,
Мы назовём его – дурак!!!
Дурак – диагноз. В сонме тем
Его не спутаешь ни с кем:
Дурак – не нужен никому,
Он тот, кто воет на луну.
Его поступков нет глупей —
Нажить не злато, а друзей
Мог лишь отъявленный дурак.
Он даже любит просто так.
Его ограбят – он смолчит,
Он и на дыбе не кричит.
Для дурака куда больней
Терять не злато, а друзей.
Средь суетных мирских забот
Дурак не долго проживёт, —
Он сгинет скоро, канет в мрак,
И все вздохнут – ушёл дурак…
Нам не по силам эта роль —
Брать на себя чужую боль.
Его поступков нет глупей —
Забыв себя, жить для друзей...
Вновь на устах его печать —
Ушёл умеющий молчать.
Я первым тостом помяну
Всех, кто подобен молчуну,
Кто, пусть недолго, но не зря
Жил вопреки и не смотря,
Кто даже злата не скопил,
Кто был любим, и сам любил.
Есть у Родины имя
Говорил, что пишу. Что пока что дышу,
Что чужбиной язык мой не связан,
Что ни славы, ни лет у небес не прошу,
Что грущу. Что прощу. Что обязан...
Что на редкий мой крик – даже эхо молчит, —
Только память скорбит ущемлённо.
Иноверец – неверием я не добит,
И не встал под чужие знамёна...
Кинул карты на долгий исход и поход,
И походкой усталой, без стали,
Принял новый исход и судьбы поворот,
По расчёту, а душу – оставил...
Рассчитали меня и списали с счетов, —