В свободном поиске
Шрифт:
В аэропорту меня никто не встречал, хотя, что же в этом удивительного, если родным я специально не признаюсь, когда буду - они всегда рвутся встречать, независимо от того, хочу я этого или нет, а я не особенно люблю такие сцены проявления привязанности. Зачем утруждать себя, если на это нет ни малейшей необходимости, не везу же я пятьдесят килограммов мандарин. Я их вообще не везу - сезон закончился.
Если быть совсем откровенной, я втайне надеялась, что меня встретит Артем. Я почти была в этом уверена. Ну, да ладно, без проблем, автобусы никто
– Семина Милана?
– отвлек меня от размышлений мужчина лет сорока, довольно крупный и немного пугающий. Почему-то перед ним хотелось встать по струнке и быть хорошей девочкой.
– Да...
– неуверенно ответила я. Может, не стоило признаваться? Может, лучше было бежать побыстрее и подальше?
– Пройдемте!
– потребовал он.
– А право на звонок у меня есть?
– не сдержалась я. Как же так: незнакомый гражданин приглашает меня пройтись в неизвестном направлении!
– Конечно, меня Артем Михайлович попросил Вас встретить, - смягчился мужчина. На всякий случай, набираю номер Всеславского.
– Езжай с Сергеем и без выкрутасов, - не здороваясь, командует тот и тут же отключается. Интересно, что означает фраза 'без выкрутасов'? Я создаю впечатление неадекватной истеричной особы? Ладно, с этим разберемся при встрече, будем решать проблемы по мере поступления. А пока проблемы не поступили, или я о них не знаю, можно расслабиться и отдохнуть.
Машинка, конечно, классом пониже тех, на которых меня Артем возил, но тоже ничего, расслабиться в такой так и тянет. За окном творится кошмар: на дорогах ледяная корка, в воздухе крутит снег, ветер сбивает с ног неудачливых пешеходов, оказавшихся в такую погоду на улице. Как это мне посчастливилось успеть в машину сесть до того, как все это началось?
Со временем перестаю разбирать, в каком именно месте мы находимся - за окном ничего не видно, кроме снега. И как только этот Сергей умудряется вести машину? Очень сомнительно, что сегодня нам удастся добраться до места без происшествий.
Да уж, назвать эту поездку благополучной сложно. Нет, в аварию мы не попадали, в сугробе не увязли, и даже не занесло ни разу, только вот приехали не ко мне домой, вернее, не к Ларисе, а в поселок прямиком к дому Артема, в такую погоду выглядевшему еще более волшебно и притягательно. Хозяин уже ждал в воротах.
– Ты знаешь, что киднепинг - уголовное преступление?
– не собираюсь скрывать своего недовольства.
– А ты знаешь, что ты давно уже не кид?
– ничуть не смущаясь, парирует Всеславский и, перехватив мою дорожную сумку, направляется к дому. Мне остается только следовать за ним, возмущаясь мысленно - открывать рот при такой погоде неразумно. Я скажу все, что думаю о нем и о ситуации внутри, в теплом помещении. И чая потребую в качестве компенсации за моральный ущерб.
Только дар речи я теряю непосредственно после того, как ступила в дом. Несложно потерять голос, если встречаешь
Вся такая красивая: снова чуть поправившаяся (в больнице она исхудала так, что без слез не взглянешь), лицо обрело краски, глаза - живость, и, главное, в новом ярком платье. Не то, чтобы мы держали бабулю в черном теле, и у нее не было возможности одеваться в новые вещи. Мы часто дарили ей что-то симпатичное, только она категорически не соглашалась носить ничего, кроме старого потрепанного халата. Уж не знаю, в чем крылась причина такого поведения. А теперь... бабуля сияла красотой, как елочный шарик! У нее даже волосы были подкрашены и морщинок, кажется, стало меньше.
Но больше всего поразило меня то, что вела себя она как раньше. Как лет пять назад, когда никаких признаков болезни еще не было и близко. Она расспрашивала меня о родителях, не путалась в именах, с энтузиазмом рассматривала фотографии, настойчиво накладывала еду мне и Артему, в общем, ко мне вернулась моя бабушка, которую все в семье звали заботливым диктатором.
Артем тоже изменился. Он не был сегодня таким собранным и сосредоточенным, каким я привыкла его видеть. Он расслабился и добродушно подшучивал над бабушкой, тщательно игнорируя меня. В первый раз за все время нашего общения я увидела, что он по-настоящему дома.
Часов в восемь вечера представительница старшего поколения сообщила, что у нее начинается любимый сериал, а потом она будет спать - она всегда рано ложилась и рано вставала. Пожелав нам спокойной ночи, она добавила перед уходом:
– Тёмочка у тебя такой хороший мальчик!
Меня передернуло, как будто я пальцы в розетку сунула: с чего это он у меня?! Мало того, что моя бабуля планирует ночевать у этого типа, а я-то наивно полагала, что он специально привез нас поужинать вместе, так еще и 'у тебя'! Ну, ничего, сейчас будет допрос с пристрастием!
Когда бабушка поднялась на второй этаж, я так и сидела, напряженная, не знающая с чего начать, да, что говорить, я была в легкой прострации. Выйти из комы помогли руки Артема на моих плечах. Я снова дернулась, на этот раз, пытаясь вырваться из захвата сзади. Артем прижал сильнее, останавливая мои трепыхания, хорошо, между нашими телами была спинка стула.
– Ну, что с тобой? Какая-то ты нервная приехала из дома...
– ласково сказал он, успокаивающе поглаживая меня по голове.
– Всеславский! Давай, поговорим начистоту!
– Давай! Говори!
– Артем выпустил меня из объятий и сел на соседний стул, развернув меня так, что мы сидели лицом к лицу.
Я вздохнула: находясь так близко от него, да еще и гладя в глаза, мне было очень сложно выяснять отношения. Надо собраться и взять себя в руки!
– Что делает здесь бабуля?
– Живет, - спокойно пожал плечами хозяин дома, будто это было само собой разумеющимся делом.