В свободном поиске

Хэленка

– Да?
– пытаюсь вложить в короткое слово уверенность, что не позвоню ни при каких обстоятельствах.

– Обязательно звони, если понадобится помощь, - очень убедительно.

Выхожу за ним в подъезд.

– Я найду дорогу. Ни к чему мерзнуть.

– Ты не откроешь калитку, у нас кнопка так спрятана, днем не найдешь, а в темноте, тем более.

Только делаю шаг из-под крыши подъезда, чувствую невесомость и понимаю, что сейчас мое мягкое место встретится с твердым асфальтом. Опять спасает Артем, ну и реакция у него.

–

Спасибо. Ты уже второй раз за один вечер спас мою жизнь.

– Ты у меня в рабстве пока не ответишь тем же. Ты всегда такая невезучая?

– Только после встречи с тобой. Видишь?
– указываю на кнопку, спрятанную за выступом стены.

– Пожалуй, ты была права, спасибо, что проводила, пошли, доведу до подъезда, а то я уже сомневаюсь, что ты живой доберешься.

– Ты еще не представляешь, какие опасности ожидают меня в квартире: спички, розетки, ножи, скользкий пол. Еще раз спасибо за все, включая ужин.

– Пожалуйста, - резкий рывок за руку. Больно! В довершение всем сегодняшним несчастьям у меня еще и вывих плеча? Только в следующий момент я забываю и о несчастьях, и о боли. Он меня поцеловал? Нет, не так. Он меня поцеловал!!! Не может быть! Понравилось ли мне? Не знаю даже, как передать свои ощущения. То, что ТАК меня никто никогда не целовал, могу сказать с полной уверенностью. Это было как взрыв, как мощный электрический разряд и, если кто-то скажет, что это - приятно, я готова поспорить. Хотела бы я повторить? Да, да, да, и еще много раз да! Делаю непроницаемое лицо, вроде ничего и не было. А что было? Ой, а я ничего и не заметила! Артем только усмехается, типа он понимает все и даже больше, и, резко развернувшись, уходит, не оглядываясь.

Глава 5

Вот скажите, какой черт меня дернул вместо любимого метро пойти на автобусную остановку?! Мало того, что простояла на холоде, в надежде не отморозить хоть что-нибудь, потому что ветер пробирался под одежду и ощущение, примерно, как выйти зимой на улицу голой; мало, что бензином воняет от этого автобуса так, что меня того и гляди стошнит, еще и водитель-наркоман! И не подумайте, что я поставила диагноз по взгляду, дрожащим рукам, или еще каким второстепенным признакам. Кстати, у нас дома в соседней квартире бабуля живет со сказочным именем Оня (а я еще на свое жалуюсь, назвала бы меня моя так называемая мамаша Оней, вот была бы песня!), так она определяет наркомана сразу на расстоянии: если на корточках сидит, значит, точно, один из них. Я всех своих знакомых на всякий случай просила в моем дворе на корточки не садиться.

Водитель автобуса, в котором, между прочим, и дети тоже едут, жует какую-то дрянь, потом сплевывает в специальную баночку черные слюни, потом бросает в рот новую порцию и снова жует. И так всю дорогу! А меня угораздило пробраться на переднее сидение, которое расположено не как обычно, а лицом к водителю, и на всю эту красоту любоваться, надеясь, что он не ужуется в полный неадекват. Надо признать, что если о манере вождения хорошего сказать нечего, то деньги он пока собирает весьма исправно. И пусть сколько угодно доказывают, что насвай не наркотик, что его воздействие примерно как у сигарет, что-то я мало в это верю.

Слава Богу! Удалось выйти живой из этой колесницы смерти!

– Настя!
– ору так, что слышно, наверное, за несколько кварталов. Вот, что за человек: две недели в больнице лежала под карантином со своим дурацким аппендицитом, так что можно было только СМСками общаться, и даже не сообщила, что придет сегодня. Заключаю подругу в удушающие объятия, подпрыгивая от радости.
– Наконец-то! Как ты?

– Думала, небольшой шанс на выживание оставался, пока с тобой не встретилась, - уж до чего Наська тихая, спокойная, но и она наш ненавязчивый юмор переняла.

Многие удивляются, как мы трое умудряемся сосуществовать, и думают, что если с Алинкой мы два сапога пара, то Настя в нашу компанию никак не вписывается. Мы двое безбашенные, бешеные, как говорит мой папа: 'жизнь бьет ключом и все по темечку'. А Настя, вся такая тургеневская барышня: охи, вздохи, слезы в подушку. Тихая, образец скромности, мягкая, спокойная. Все время ловлю себя на мысли, что когда среди идиотов, упускающих такую девушку найдется хоть один нормальный, он будет редким счастливчиком, потому что такая, как моя подруга сможет сделать счастливым любого. Она добрая, во всех наших конфликтах служит миротворцем, очень-очень миленькая, можно даже сказать, красивая, и при всем этом еще и умная: клад, а не человек. Если бы не Настя, не сложилась бы наша дружба и с Алинкой, слишком уж мы с ней похожи. Настя, как клей, соединяет нас троих и, пусть этого не видят посторонние, является центром в нашей дружбе. Я ужасно без нее скучала!

А как мы смотримся втроем! Закачаешься! Убойная сила! Если мы появляемся на какой-нибудь вечеринке вместе во всей красе - не устоит никто. Алина - высокая, фигуристая блондинка с правильными чертами лица и светло-карими, цвета разбавленного чая, глазами. Ее вполне можно назвать настоящей красавицей, особенно когда она включает 'милашку' и выражение 'не подходи, опасно для жизни' исчезает с ее лица. Про грудь повторяться не стану, зависть никого не украшает.

Настя - довольно высокая хрупкая брюнетка, волосы прямые и блестящие, глаза - ярко голубые. Больше всего мне нравится это сочетание черных волос и светлых глаз. А еще на лице этой девушки прямо таки написано: 'я - хороший человек', к сожалению этим пользуются слишком многие. А я... то, что я карапуз, уже говорила, но это не единственная моя отличительная черта. Меня невозможно не заметить и совсем не из-за неземной красы. Внешность моя более чем обычная. Была бы обычная, если бы не ярко-рыжие волосы. Пыталась краситься, но все остальные цвета мне ужасно не идут. Меня, конечно, уговаривают все кому не лень, убеждая, что у меня волшебной красоты волосы и не рыжие, а цвета потемневшей меди, только я в зеркало смотрюсь иногда и, поверьте, ничего утешительного там не вижу. В сочетании с ярко зелеными глазами, картина получается такая, что когда мне говорят, что меня слишком много, я думаю, что это и о моей внешности тоже. А бабушки частенько крестятся, видя меня и шепчут: "Ведьма!".

Одеваюсь я почти всегда в черное, и не потому, что привыкла, хотя в наших южных широтах это самый популярный цвет. И плевать, что жарко. Женщины Кавказа, особенно в возрасте, носят траур большую часть своей жизни: то двоюродный дедушка умер, то семиюродная тетушка, и каждый раз траур и далеко не по месяцу. Отсюда мода на черный цвет и распространяется. А мне приходится его носить, у меня своей природной цветовой гаммы с избытком, могу только по особо важным дням голубой или изумрудный взять для разнообразия, остальное - полностью противопоказано!

Была бы наша троица грозой всех девушек, посещающих увеселительные заведения города, если мы приходим, все мужское внимание к нам приковано. Жаль Наська не любит шумные компании, и чтобы вытащить ее в 'свет', нужна сила еще большая, чем для вытаскивания меня. Хорошо, у Алинки этой силы сверх меры, а то бы зачахли мы в мрачных питерских квартирах.

В подробностях сообщаю все институтские сплетни за две недели, негоже девушке в обществе появляться неосведомленной, уложившись как раз к началу первой пары. Наша любимая подруга-блондинка, как всегда, опаздывает. Примчавшись на десять минут позже положенного, Алина, пользуясь цветом своих волос и стереотипами, убалтывает препода, недавно вступившего на полный опасностей путь молодого мужчины-педагога в наполненном женщинами учебном заведении. Справившись с задачей, она подсаживается к нам и тут уж, простите, не до пары. Нам есть что обсудить, помимо экономики. Да и зачем экономика психологу?