В свои разрушенные тела вернитесь
Шрифт:
Оно нисколько не походило на ад или на небеса, о которых ему доводилось слышать либо читать, хотя он всегда считал себя знатоком всех версий загробной жизни.
Он умер. Теперь же он ожил. В течение всей жизни загробный мир вызывал в нем только усмешку. Теперь же он не мог отрицать его существования. И очень хорошо, что рядом не было никого, кто мог бы сказать с усмешкой: «А, что я говорил тебе, проклятый нечестивец!»
Из всех этих миллионов людей бодрствовал только он один.
Он прикинул, что один полный оборот совершается за девять секунд. Вдруг на глаза ему попалось нечто, от чего он чуть было не задохнулся в изумлении. В пяти рядах
Страх понемногу отступил. Сердце стало биться ровнее, но все еще не вернулось к привычному ритму. Мозг понемногу приходил в нормальное состояние. Ему просто необходимо выбраться из этого положения, где он столь же беспомощен, как и кабан на вертеле.
Надо что-то делать.
Он должен найти кого-нибудь, кто знает, что он здесь делает, как сюда попал и почему? Вместе с решимостью к нему вернулась и способность действовать.
Он подтянул к себе колени и резко выпрямил ноги. Обнаружив, что это движение продвинуло его тело на полдюйма, он еще раз резко выбросил вперед ноги и снова ощутил, что преодолевает сопротивление неведомых сил. Но стоило ему остановиться, как его медленно повлекло назад, в первоначальное положение.
Неистово работая руками и ногами, словно пловец, он добился небольшого продвижения к стержню. Но чем ближе к нему он оказывался, тем мощнее становилась силовая паутина, в которой он беспомощно барахтался. Однако он не собирался сдаваться. Уступи — и снова окажешься в исходной точке, а сил начать все сначала уже не будет. Да и не в его характере было уступать, пока не израсходованы силы.
Он тяжело дышал, тело покрылось потом, ноги и руки двигались как бы в густом студне, и все же он перемещался! Наконец, кончиками пальцев левой руки он дотянулся до стержня. На ощупь тот был твердым и теплым.
Внезапно он ощутил свой вес, понял где находится «низ» и… тут же начал опускаться.
Прикосновение к стержню как бы развеяло колдовские чары. Силовая паутина вокруг него беззвучно опала, и он стал медленно погружаться куда-то вниз.
Теперь он был настолько близок к стержню, что смог ухватится за него одной рукой. Внезапно появившееся ускорение рвануло его вниз, заставив инстинктивно, испытывая при этом жуткую боль, всем телом навалиться на стержень. Трение в скользящей по нему руке все более усиливало жар в ладони. Наконец, не вытерпев страшной боли, он ухватился за стержень и другой рукой, пытаясь остановить свое падение.
Впереди него, по другую сторону стержня, начали падать тела. Они опускались с земным ускорением свободного падения и при этом сохраняли свое положение и первоначальное расстояние между собой как сверху, так и снизу. Они даже не прекратили свое вращение.
Его вспотевшая спина ощутила движение сзади. Оглянувшись, он увидел, что и там начали падать спящие тела. Одно за другим, продолжая методично вращаться, они проносились мимо него. Их головы проходили лишь в нескольких дюймах от него. Ему просто повезло, что его не сшибло со стержня и не увлекло вместе со всеми в зиявшую бездну.
Некоторое время он просто смотрел на эту процессию проносящихся мимо него тел. Затем он начал считать их. Он всегда любил точные цифры. Но когда он досчитал до трех тысяч его терпение лопнуло. Он только тупо смотрел на этот водоворот плоти. Где же, в какой невообразимой глубине начнется укладка этих людей? Сколько еще их будет? Он невольно обрек их на это падение в тот момент, когда его прикосновение к стержню оборвало излучаемую этим предметом энергию.
Он был не в состоянии подниматься вверх по стержню, но мог спускаться. Потихонечку он начал сползать вниз, но когда через некоторое время поднял голову и посмотрел вверх, то сразу же начисто забыл о телах, со свистом проносящихся мимо него. Где-то далеко вверху мощное гудение перекрыло свист падающих тел.
Узкий предмет из ярко-зеленого материала, по форме напоминающий каноэ, опускался между колонной падающих тел и вереницей продолжавших находиться в подвешенном состоянии. Это воздушное каноэ на первый взгляд не имело ничего, что могло бы держать его в воздухе, отметил он. Абсолютно ничего, словно волшебный ковер-самолет из сказок тысячи и одной ночи.
Над краем этого воздушного корабля появилось лицо. Лодка остановилась, и гудение прекратилось. За первым лицом показалось еще одно. У обоих были длинные прямые волосы. Затем лица исчезли, гудение возобновилось, и вместе с ним возобновилось движение каноэ. Лодка медленно и неотвратимо приближалась к нему. Когда до него оставалось что-то около пяти футов, аппарат вновь остановился. На его зеленом носу виднелся маленький символ — белая спираль, закрученная вправо. Один из находившихся в этой диковинной лодке людей заговорил на незнакомом языке со множеством гласных и отчетливыми часто повторяющимися гортанными звуками. В этом языке было что-то от полинезийского.
Внезапно невидимый силовой кокон снова обволок его. Скорость падающих тел вокруг него постепенно стала уменьшаться, и вскоре они совсем застыли на месте. Человек, вцепившийся обеими руками в стержень, ощутил, как какая-то невидимая сила схватила его и стала поднимать. И хотя ладонями он с отчаянием погибающего продолжал сжимать стержень, ноги его поднимались вверх. За ними последовало и тело. Теперь он смотрел уже вниз. Руки невольно разжались. Ему показалось, что вместе с этим он снова стал терять контакт с жизнью, с сознанием, с окружающим миром. Снова вращаясь, он медленно поплыл вверх, мимо каноэ, и завис над ним. Сидевшие в лодке люди были обнажены. Они были довольно красивы: темнокожие, как арабы из Йемена, с нордическими чертами лица, какие он встречал у исландцев.
Один поднял руку с зажатым небольшим металлическим предметом размером с карандаш. Похоже, это было какое-то оружие, судя по тому, как он его держал.
Человек, повисший в воздухе, взвыл от ярости и нахлынувшей ненависти к незнакомцу. Ощущая полное бессилие, он тем не менее бешено замахал руками, стремясь приблизиться к неизвестной машине.
— Убью! — закричал он, захлебываясь от злости. — Убью! Убью!!!
И тут снова наступило забвение.
2
Бог возвышался над ним, а он лежал на траве под сенью плакучих ив с открытыми глазами и беспомощный, как новорожденный младенец. Бог тыкал ему под ребра концом металлического прута. Это был высокий человек среднего возраста с длинной черной раздвоенной бородой. Бог был одет как джентльмен в годы правления королевы Виктории.
— Ты опоздал, — произнес Бог. — Давно пора оплатить свой долг. Ты понял?
— Какой долг? — спросил Ричард Френсис Бартон. Он провел пальцами по ребрам, чтобы удостовериться в их целости.