В темном-темном космосе (сборник)
Шрифт:
– О, конечно, сэр, – поклонился метрдотель. – Особый сервис и самый лучший столик. Это большая честь для нас. Сеньор, сеньора, пожалуйте сюда.
Их препроводили в просторный, мрачно обставленный зал. У дальней стены играл квинтет, все музыканты были одеты в черное. Вокруг танцпола выстроились столики, между ними бродили официанты в устрашающих костюмах палачей. Украшением стен служили скелеты, вампиры, вылепленные из глины, и светящиеся посмертные маски. Супруги уселись за столик. Напитки подали в маленьких черепах из полированной кости. Миссис Морган сделала глоток и обвела взглядом танцующих.
– Что за нелепое место, – проронила она.
– Ты не даешь им даже шанса, – заметил мистер Морган.
– Идиотство. Ведут себя, как испорченные дети. Забавляются со скелетами и масками. Мы уходим отсюда.
– Но, дорогая…
– Сейчас же!
– Как пожелаешь, дорогая, – вздохнул мистер Морган.
– Где тут уборная? – спросила миссис Морган.
– Вон там. – Мистер Морган указал на дверь с надписью «Damas».
– Ты пока расплатись, я скоро вернусь. И не дай им тебя облапошить.
Она удалилась, решительно прокладывая путь между танцующими. Мистер Морган сделал знак официанту и попросил счет.
– Си, сеньор, – ответил официант. – В песо или в долларах, сеньор? В долларах? Прекрасно. У вас же был заказ на особое обслуживание, сеньор?
– Да, верно.
– Отлично, сэр. – Официант принялся черкать в блокноте огрызком карандаша. – Два напитка – доллар шестьдесят, бронирование столика – три доллара. Надбавка за специальный сервис – пятьсот долларов. Итого – пятьсот четыре доллара шестьдесят центов, включая все.
Мистер Морган вынул бумажник и отсчитал шестьсот долларов десятками и двадцатками.
– Сдачи не надо, – сказал он.
– Благодарю вас, сэр! – ответил официант и кивнул метрдотелю. Тот, в свою очередь, сделал знак дирижеру оркестра – и квинтет грянул неистовое болеро. Свет погас, и светящиеся искусственные пауки спустились с потолка прямо на головы танцующих. Женщины визжали в притворном испуге, их крики отзывались эхом от танцпола и столиков, от двери с надписью «Damas». Снова зажегся свет. Все было кончено.
Мистер Морган вышел из зала. Снаружи, в беленом коридоре, он встретил метрдотеля. Тот низко поклонился и повел его к выходу вдоль ряда гробов. Один из прежде пустовавших теперь был занят.
– Наше последнее приобретение, – скромно заметил метрдотель.
Мистер Морган с любопытством осмотрел высокую, мощно сложенную женскую фигуру в гробу. Ее лицо было закрыто складкой савана.
– С ней еще не закончили работать, – объяснил метрдотель. – Думаю, она будет… предводительницей банды грабителей из Сьерра-Мадре семнадцатого века. Пожалуй, она погибла в результате оползня в горах… Адьос, сеньор. Спасибо, что посетили наш клуб.
– И вам спасибо, – ответил мистер Морган. – Мне все очень, очень понравилось.
И он твердым шагом покинул самое новое, самое популярное в Мехико-сити заведение для туристов.
Как беззащитная овечка
Дул сильный ветер, и двое мужчин плотно укутали плечи поношенными пончо. Склонив худое, в шрамах, лицо, Эмилио сосредоточенно скручивал сигарету из листка коричневой бумаги. Черные волосы падали ему на глаза. Пепе сонно полировал рукавом рубахи старый кольт одинарного действия.
– Убери, – приказал Эмилио, докрутив сигарету.
– Да тут же нет никого, – удивился Пепе. Ему нравилось любоваться револьвером, отобранным у пьяного пастуха в Монтеморелосе. Но, пока нет Хуана, за босса здесь Эмилио. Пепе шумно вздохнул, сунул оружие за веревку, которой подвязывал штаны, и прикрыл сверху полой рубахи.
Они сидели на высоком холме. Позади – зеленые и серые вершины Герреро. Внизу – белые, розовые и желтые саманные домишки Тетуилана. Эмилио и Пепе смотрели на городскую пристань, где выстроились в ряд темные рыбацкие лодчонки, большой траулер из Теуантепека и полицейский катер. Лучи заходящего солнца окрашивали воду в оттенки меди, узкий вход в бухту охраняли острые черные скалы Ладронес.
Посреди залива беспокойно кружилась вокруг своего якоря белая сияющая яхта под американским флагом.
Сзади послышались шаги. На тропинке показался Хуан с костылями под мышкой – ладно скроенный мужчина с широкими плечами и мощной грудью. Под носом у него топорщились пышные усы. Левая нога была обмотана грязными бинтами, но он спокойно налегал на нее всем весом.
– Ну и? – спросил Эмилио.
– Я все выяснил, – сказал Хуан, усаживаясь рядом с ними.
– Тебя не узнали?
– Нет. Говорю же, нет. Этим рыбакам невдомек или вообще наплевать, что творится в Веракрусе или Галеане. Я прошел мимо полицейского. Так жирный болван на меня даже не взглянул.
Пепе поежился. Он сам был толстенький, маленький, вечно казался заспанным – и гордился тем, что похож на Панчо Вилью.
– И что ты видел? – спросил Пепе.
– Все, – сказал Хуан. – Видел, как гринго бросили якорь в бухте. До берега они доплыли на шлюпке. Их всего двое – мужчина и женщина.
– Женщина – блондинка? – поинтересовался Пепе.
– Да.
– Класс!
– Ну и вот. Они пошли в полицейский участок, показали сержанту визы. Я сидел на солнышке и слушал. Сидел со слепым нищим и сам просил милостыню.
– Вообще класс! – засмеялся Пепе.
– Заткнись! – сказал Хуан. – Сержант спросил американцев, есть ли у них что-то такое, за что надо платить пошлину. Они говорят «нет». Он спросил, есть ли у них оружие. Они говорят «нет».
Эмилио кивнул и отбросил окурок.
– Сержант спросил, куда они плывут. В Акапулько, мол, отходят утром. Замечательно, сказал сержант и проштамповал визы.
– И куда они двинули потом? – спросил Эмилио.
– На площадь. Выпили по стаканчику, потом пошли на рынок. Купили овощи, соломенные шляпы и серапе [4] .
4
Плащ-накидка, традиционная одежда латиноамериканских индейцев.