В темном-темном космосе (сборник)
Шрифт:
– Согласен, это не лучшая стоянка в мире, – сказал Билл.
– Я о другом. Мне не нравится этот городишко.
– Еще одна мексиканская рыбацкая деревня, не больше того.
– Да. Но что-то здесь не так. И еще тот попрошайка. Он шел за нами весь день.
– Ну… Нищие обычно так и делают.
– Разумеется, – быстро проговорила она. – Но он не просил милостыню, понимаешь? Просто шел и пялился на нас. Следил за нами весь день.
– И что с того? – В голосе Билла проскочила нотка раздражения.
– Милый, – сказала Джейн. – Ты знаешь, я не истеричка. Ненавижу пустую болтовню и дамские слезливые припадки. Но мне и правда тут не нравится.
– Утром мы снимаемся с якоря, – напомнил ей Билл. – И в путь с первым лучом зари.
– Знаю… Но, Билл, разве нельзя отплыть прямо сейчас?
Он бросил на нее пристальный взгляд:
– Ты серьезно?
– Более чем, – ответила Джейн. – Я сама не своя. Как вспомню этого нищего – мороз по коже. Даже яхта на нервах, разве не чувствуешь? Билл, корабль не желает здесь оставаться.
– Хочешь отплыть сейчас, посреди ночи?
– Да, хочу. Это возможно?
– Не знаю. Выход из бухты чертовски неудобный. Море волнуется, и ветер в сторону берега. Будем лавировать всю ночь.
– Ну пожалуйста, – попросила она.
Он встал:
– Схожу на палубу, осмотрюсь и тогда решим. Сказать по правде, мне это местечко тоже не по душе. Илистое дно. Паршивая якорная стоянка.
Билл Томпсон поднялся по лестнице, открыл люк и выбрался на палубу.
Джейн закурила и легла на спину, пытаясь понять, почему ей тут не нравится. Они с Биллом далеко не первый день плывут вдоль западного берега Мексики. Обычно рыбацкие деревни вполне дружелюбны. Иногда, правда, они казались ей равнодушными, а пару раз – даже откровенно враждебными. Но ни разу Джейн не ощущала того, что ощутила сегодня в Тетуилане: все дружески улыбаются, а по пятам шагает нищий, мрачный, как грозовая туча. Ее впервые охватило странное чувство: что-то вот-вот произойдет.
Яхта качнулась, и Джейн услышала странный звук – будто деревом ударили по металлу. На долгую минуту все стихло. Потом загремела цепь. И опять тишина. На яхте царило безмолвие, если не считать скрипов корпуса и стука грота-фала о мачту.
Джейн погасила сигарету. Что-то слишком долго Билл осматривается. Лучше бы не заходить в этот узкий залив на семи ветрах, надо было остаться в открытом океане и плыть всю ночь в Акапулько. Но это, конечно, глупо, учитывая ветер и неспокойное море.
Яхта опять покачнулась, и грота-фал перестал стучать. Джейн прислушалась, но ничего не смогла разобрать.
«Не будь дурой, – сказала она себе. – Скоро тебе призраки начнут мерещиться, если не возьмешь себя в руки. Билл просто чем-то занят».
Она хотела встать, выйти на палубу и посмотреть, что там происходит. Но у нее не было сил.
Снаружи стонал ветер. Джейн достала еще одну сигарету и услышала мягкий перестук шагов на палубе. И снова стало тихо.
Она рывком поднялась на ноги и оглядела каюту в поисках оружия. Внезапно она осознала, как это важно – иметь при себе оружие. Под руку не подвернулось ничего, кроме тупого кухонного резака. Она схватила его, потом, мысленно пристыдив себя, положила на место.
Грот-люк открылся. Джейн снова взялась за резак. Но это был Билл. Он спустился по лестнице и сел на свою койку.
– Сделаешь кофе? – попросил он.
Она подкачала примус:
– Где ты был так долго?
– Ветер усиливается, – сказал он. – Я подготовил к отдаче второй якорь и закрепил канат петлей на битенге. На всякий случай.
– Ох, – вздохнула она. – Я слышала, как гремит цепь… Билл, пожалуйста, давай уплывем отсюда!
– Неплохо бы, – кивнул он. – Не доверяю я местному грунту.
– Значит, отплываем?
– Милая, – сказал Билл, – это просто невозможно. Ветер дует с моря и гонит большие волны. В таких условиях искать фарватер очень рискованно.
– Он огражден буями.
– Конечно. Но буи не подсвечены. Даже с мощным прожектором мы будем искать их бог знает сколько времени. Пропустим один буй – и нас снесет на Ладронес.
– Мы можем двигаться медленно, у нас же есть мотор.
– Предположим, мы вышли в море. Сейчас барометр падает, и ветер уже пять баллов. Мы будем бороться с ветром, он станет сносить нас к берегу, а потом вдобавок может начаться шторм.
– И все-таки, – упрямо сказала Джейн.
Билл посмотрел на нее с восхищением:
– Знаю, ты готова отплыть немедленно, и ничто тебя не остановит. Это твоя черта, милая: такие мелочи, как ветер и море, тебе нипочем.
– Значит, решено?
Он пожал плечами:
– Это небезопасно, но мы, я уверен, справимся. Нам уже случалось попадать в шторм. Если ты говоришь, что надо сниматься с якоря, – снимемся. Просто помни о том, что нас ждет.
Теперь, когда он перестал сопротивляться, ее решимость куда-то исчезла. Джейн налила кофе в кружки и прислушалась к вою ветра, колыхавшего снасти. Она представила себе, как их яхта будет идти по узкому фарватеру в поисках буев, отмечающих безопасный проход.
– Нет, – внезапно сказала она. – Давай останемся. Я сглупила. Думаешь, нам понадобится второй якорь?
– Надеюсь, нет, – ответил Билл. – Мне не нравится идея затаскивать потом наверх это чудовище весом в тридцать килограмм.
Он взглянул на часы:
– Почти полночь. Восход в пять двадцать. Постараемся отплыть с первыми лучами солнца.
– Отлично. – Джейн передала ему кружку с кофе. – Билл, как жаль, что на борту нет револьвера!
– Мне тоже, – признался Билл. – Но он тут наверняка заржавел бы. Допивай – и давай спать.
Они выпили кофе. Билл погасил керосиновую лампу и улегся на койку. Ветер завывал в вантах, и волны бились о борт.
Вдруг Билл приподнялся на локте и начал напряженно прислушиваться.
– Но почему грести должен я? – спросил Пепе.
– Потому что тебе полезно упражняться, – ответил Хуан.
На пристани никого не было, она тонула во тьме, только над ледником горела одна-единственная лампа. В полумраке на северном конце причала они нашли три лодки, и Хуан выбрал самую сухую. Он уселся на корме, Эмилио – на носу. Пепе закатал рукава и начал грести.