В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
Шрифт:
Надо полагать, что принцесса подкрепила свою жалобу весьма существенными подробностями, потому что в тот же вечер принцу Вюртембергскому было направлено строгое письмо и было приказано оставить службу и ехать назад, в Германию. Принцесса Августа осталась в Зимнем дворце.
Своему личному секретарю императрица призналась, что: «Герцог заслужил бы кнута, ежели бы не закрыли мерзких дел его».
Можно себе представить, как издевался этот бывший прусский вояка над слабой женщиной, если императрица не сдержалась и назвала для принца наказание, которому в тогдашней России подвергались преступники. Екатерина на своем печальном опыте знала, что такое иметь мужем
А принц-зять, забрав с собой маленьких детей, отправился в Монбельяр. Почему принцесса Августа решилась расстаться с детьми (как выяснилось — навсегда), так и осталось загадкой. Впрочем, загадкой была вся ее дальнейшая — очень недолгая — жизнь, и загадочная смерть. Екатерина Павловна прекрасно помнила рассказ Марии о судьбе своей несчастной тетушки. Но, увидев в Лондоне ее младшую сестру, подумала, что и сама Августа, судя по всему, была далеко не подарком.
В результате принц Вильгельм вырос без матери. И вот теперь он, формально женатый наследный принц, кажется, произвел достаточно сильное впечатление на свою русскую кузину-вдову. Хорошо это или плохо?
— Мария, прикажите, чтобы подали чай, — сказала великая княгиня, отгоняя фамильные предания. — Я вдруг проголодалась.
— Морской воздух, — заметила Мария и отправилась выполнять распоряжение.
Ничто не длится вечно. Закончилось и приятное путешествие в обществе кузена. Принц Вильгельм отправился к своему венценосному отцу, а Екатерина Павловна временно обосновалась в Брюсселе, в ожидании брата Александра, чтобы ехать вместе с ним в Вену на конгресс. Пока же Александр путешествовал под именем генерала Романова, чтобы избежать восторженных встреч в землях, недавно освобожденных русской армией от французов.
В Брюсселе великая княгиня много думала о своей младшей сестре — единственной, остававшейся пока незамужней и под бдительным присмотром матери. Еще и еще раз мысленно перебирая всех возможных кандидатов в женихи своей милой Аннет, Екатерина Павловна приходила к выводу: принц Оранский. Пора было вплотную заниматься судьбой младшей сестры, она и так слишком долго является «лакомым кусочком» для иноземных женихов.
Анна была шестой дочерью в своей семье (пятая, Ольга, умерла в младенчестве), и если императрица Екатерина отнеслась к появлению на свет очередной внучки без особых эмоций, то отец, великий князь Павел Петрович был искренне рад появлению на свет крошки-дочери. Он точно предвидел, что именно она унаследует, точно скопирует, его характер: вспыльчивый, переменчиво-экзальтированный, со странными вспышками доброты и властной, чопорной сухости одновременно.
Под твердою и мудрою рукою графини Шарлотты Ливен и опекой ее верной помощницы Елизаветы Вилламовой, великая княжна Анна к шестнадцати годам своим превратилась в стройную, привлекательную, грациозную, прекрасно воспитанную и образованную барышню.
Вот как писал о ней посол Франции в России, граф Коленкур в секретном донесении императору Наполеону:
«Великая княжна Анна вступает в свой шестнадцатый год только завтра, 7 января 1810 года. Она высока ростом для своих лет, у нее прекрасные глаза, нежное выражение лица, любезная и приятная наружность, и, хотя она не красавица, но взор ее полон доброты. Нрав ее тих и, говорят, очень скромен. Доброте ее отдают предпочтение перед умом. В этом отношении она совершенно отличается от своей сестры Екатерины, слывшей несколько высокомерной и решительной. Она уже умеет держать себя, как подобает взрослой принцессе, и обладает тактом и уверенностью, столь необходимыми при большом дворе…»
Анна Павловна, не избежала участи стать одной из мишеней долгой матримониальной охоты Наполеона Бонапарта, одержимого идеей иметь наследника для своей — не унаследованной, а созданной собственным воинственным пылом и амбициями короны, а ее судьба — разменной монетой в неустанных политических переделах земной твердыни и власти.
Первым «предметом» брачных притязаний неугомонного «корсиканского капрала» стала сама княжна Екатерина. В момент возникновения плана бракосочетания, ее сестре Анне было всего лишь двенадцать лет и ее властелин Европы в расчет никак не принимал. До поры до времени. Или потому, что не мог себе представить отказа: Наполеону с самого начала его феерической карьеры никто, ни в чем и никогда не отказывал.
До сих пор при воспоминании об этом периоде ее жизни, на губах Екатерины появлялась слабая улыбка. Она отказала «величайшему человеку своего времени»! Она нашла в себе силы и мужество отказаться от блиставшей перед ней — протяни только руку — короны императрицы. И время показало, что она поступила правильно: Наполеон свергнут и изгнан на остров Эльба, а судьба его супруги и маленького сына… увы! Они теперь навсегда останутся только дочерью и внуком австрийского императора.
«Так проходит мирская слава…»
Но когда Екатерину выдали замуж за принца Георга Ольденбургского, в России осталась только одна, по мысли Наполеона, подходящая невеста — самая младшая дочь покойного «рыцаря мальтийского ордена» — Цесаревна Анна. И в случае ее брака с Бонапартом не приходилось уже говорить не то, что о любви, но даже и просто — об уважении! И веру свою Цесаревна, безусловно, должна была бы сменить. И смотрели бы на нее во Франции, прежде всего, как на «породистую самку», должную и могущую лишь вовремя произвести на свет наследника трона. Или наследников.
Такое пристрастно-циничное положение вещей никак не устраивало гордую венценосную семью России, но до поры до времени решено было выиграть время. С Бонапартом мягко заигрывали, водили за нос, обещали, не уточняя.
Тем временем, Анна Павловна, казалось, и не ведала вовсе о тех бурях и баталиях, что происходили вокруг ее души и неискушенного сердца на политическом Олимпе среди мировых держав. Она всецело находилась под строгой опекой любящей матери и мудрой генеральши Ливен, а вскоре к ним двоим еще добавилось и нетерпеливо-зоркое око старшей сестры — княгини Екатерины, которое беспрестанно посылала «милой Анничке» обширные письма из Твери, с рекомендациями книг для чтения, расспросами о времяпрепровождении, занятиях, друзьях и любимых цветах в саду Павловска.
Екатерина Павловна вспомнила, как к ней в Тверь явились два посланца овдовевшего прусского короля Фридриха Вильгельма: тот, якобы, нащупывал почву для возможного сватовства к Великой княгине Анне Павловне, и просил своих тайных посланцев походатайствовать за него у властительницы Твери, влияние которой на брата-императора было уже общеизвестно.
Она тогда мгновенно выставила агентов-сводников за дверь: они нарушили каноны светских приличий и все нормы придворного этикета. Она разгневалась и написала обо всем младшей сестре, не скупясь на самые яркие краски. Но молоденькая цесаревна только посмеялась над легкомысленной самонадеянностью пруссаков. Анна Павловна была не по годам разумна — это признавали все окружающие.