В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Короля, обедавшего в каюте вместе с де Леви и архиепископом Кентербери, отвлек оруженосец, который буквально вломился к ним, распахнув настежь дверь:
– Сир! Сир! Беда!.. – крикнул оруженосец, падая на колени перед Генрихом.
Король поставил кубок с вином, прервал беседу с архиепископом, и посмотрел на оруженосца:
– Ну, что там у тебя? Вечно ты, Оливье, кричишь, как резаный!..
Оруженосец поднял бледное, как смерть, лицо и прошептал синими губами:
– Сир, «Бланш Неф»…
– Что?! – Вскочил король и выбежал на палубу.
Годфруа и архиепископ выскочили вслед за ним. На палубе стояла могильная тишина, прерываемая тихим плеском волн, бьющихся о борта идущего судна. Придворные, рыцари и слуги толпились возле левого борта и смотрели куда-то.
– Пропустите меня! – Приказал король Генрих и раздвинул толпу. Он подошел к борту нефа и взглянул. Король закричал и закрыл лицо руками. – Нет! Нет! Не может быть!!!..
На воде плавали обломки бортов и оснастки корабля, на котором вчера отплыл его сын и наследник. Большинство деревянных обломков были выкрашены в белый цвет. Сомнений не было – это были жалкие остатки «Бланш Нефа». Скалистый берег устья Сены был буквально усеян мелкими и крупными обломками кораблекрушения.
– Спустить паруса! Шлюпки на воду! – Крикнул король. Он стал быстро раздеваться, стащил с себя высокие сапоги и прыгнул за борт.
Вздох ужаса пронесся над палубой королевского нефа. Годфруа увидел, как Генрих вынырнул из морских волн и резкими гребками поплыл к берегу. Он быстро сбросил с себя сапоги, камзол и прыгнул за борт нефа вслед за уплывающим королем.
Генрих слыл отменным пловцом, но, годы и нервное потрясение кораблекрушением давали о себе знать. Он начал уставать, переплывая от одного обломка к другому. Кожаные штаны потяжелели и стали буквально свинцовыми от воды. Годфруа подплыл к нему и, переводя дыхание, крикнул:
– Ваше величество! Возьмитесь рукой за обломок мачты…
Генрих повернул к нему свое лицо, бледное, словно смерть, и серыми губами ответил:
– Все. Мне нет смысла больше жить…
Годфруа схватил его за рукав рубахи и подтащил к обломку мачты:
– Сир! Вы должны жить! Вы просто обязаны жить…
Король безвольно обмяк и стал погружаться под воду. Де Леви ухватил его за плечи и вытащил на поверхность, нахлебавшись соленой морской воды:
– Сир! Не стоит! Возьмите себя в руки! – Он повернулся и крикнул людям, сидевшим в лодке. – Сюда! Скорее! Король тонет!..
Лодка быстро подошла к ним, и матросы вытащили обессилевшего и раздавленного смерть сына Генриха Английского. Следом, на лодку влез де Леви. Он склонился над королем, который закрыл глаза и тихо стонал от горя:
– Сир. Сир, очнитесь… – прошептал он, тряся Генриха за плечи.
Король Англии открыл глаза и грустно попытался изобразить подобие улыбки на своем бледном лице:
– Прости меня, шевалье… – прошептал он одними губами. – Я думал, что ты пришел ко мне со смертью…. Я ошибался. Ты снова принес мне жизнь…
Король поднялся и грустно посмотрел на берег, где уже метались матросы, прочесывая берег.
– Прости меня, де Леви. – Снова сказал он. – Пока ты со мной – я не умру. Только, вот, зачем мне жизнь, если наследника у меня больше не будет…
Годфруа не мог сказать правду, по его щекам катились крупные слезы стыда. Он стыдился себя, верного и преданного слуги своего короля, стыдился, ненавидел и презирал себя за то, что именно он был главным виновником этой жуткой смерти принца, виновником мучений и страданий великого и благородного короля Генриха.
– Пойдемте, сир, – тихо сказал он, поднимая короля, – лодка причалила. Нас ждут кони. Вы обязаны ехать в Руан. Просто обязаны, сир…
– Да, да, конечно, – ответил отрешенным голосом король Генрих, с трудом поднимаясь на ноги. Он, пошатываясь, сошел на берег и грустно окинул взором проклятое место гибели своего сына Гильома.
Годфруа помог королю сесть на коня, запрыгнул сам и поехал рядом с Генрихом, стараясь поддержать его в случае падения. Король задумчиво ехал, понуро опустив голову на грудь. Он глубоко, но прерывисто, дышал и тихо плакал. Вдруг, когда берег скрылся за холмами побережья, Генрих вскрикнул, словно понял что-то страшное, схватился руками за голову:
– Господи! Я понял! Я вспомнил! Это…
Годфруа вплотную подъехал к королю, придворные и рыцари охраны повернули головы к Генриху.
– Море! Море! Море! – Кричал король, терзая на своей голове волосы, еще не высохшие от морской воды. – Пророчество моего отца свершилось до конца! Не-е-ет!..
Годфруа успел подхватить тело Генриха, который внезапно потерял сознание и почти упал с коня.
– Быстрее! Сюда! Королю плохо! – Крикнул де Леви придворным. Они бережно сняли Генриха и положили его на телегу, застеленную шкурами. Годфруа ехал рядом с бесчувственным королем Англии, терзаясь от мыслей, что именно он был и останется главным виновником всех смертей и то, что никакая судьба не может управлять никем в этом мире, кроме самих людей. Просто, одним, кажется, что они могут играть роль судьбы, а другие безропотно верят в эти сказки…
Они приехали в Руан в полночь. Де Леви пересел на свежего коня и уехал в Париж…
XVI Я умер для этой жизни
Годфруа бросил поводья конюшему и вбежал по витой лестнице на второй этаж королевского дворца, где находился маленький кабинет Сугерия. Он шумно распахнул двери и вошел к Сугерию. Министр беседовал о чем-то с королем Людовиком, оживленно жестикулируя и расхаживая по комнате, король сидел в кресле, подавшись на спинку своим грузным телом, и слушал его. Сугерий услышал шум открывшейся двери и замолчал, уставившись на де Леви, словно это был не он, а оживший призрак:
– Ба! Мессир де Леви… – открыв от изумления рот, произнес Сугерий. – Слава Господу…
Людовик повернул голову и тут же вскочил с кресла, обрадовавшись приезду Годфруа:
– Дружище! Наконец-то! Мы, право, извелись тут сидеть и ждать, как бы мягче сказать, у моря погоды!..
Годфруа устало поклонился королю и ответил:
– Истинно говорите, ваше величество. У моря и правда была неважная погода…
– Что так?.. – немного не понял язвительного ответа король. – У какого, черт меня раздери, погода?!