В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
– Садись, если не шутишь. – Безразлично сказал крестьянин, указывая на место возле себя…
ГЛАВА XXIII Смерть Короля
«Исповедав» лекаря Шарля, монах-бенедиктинец брат Ансельм, он же – Жиль де Ферран, третий сын королевского рыцаря Шарля де Феррана, агент тайной службы Его величества короля Франции, решил не доверять словам и, рискуя своей жизнью, проверить и лично убедиться в точности диагноза и неотвратимости смерти Ришара Кёрдельон.
Монах незаметно вернулся в лагерь и, также незаметно проник в палатку короля, где лежал больной и умирающий король. Брат Ансельм немного разбирался в боевых ранениях и последствиях, которые они могут вызвать у раненого воина.
Меркадье отлучился за вином и девками, которыми он решил «попотчевать» выздоровление своего хозяина, надеясь, что вино и плотские утехи, невзирая на Страстную Пятницу, помогут вернуть силу и энергию его раненому повелителю.
Монах аккуратно и осторожно, чтобы не разбудить раненого короля, приоткрыл покрывало и всмотрелся в руку, которая была туго перебинтована в районе плеча и грудной клетки Ришара.
Рука была бледная, какого-то неприятного и неживого серо-синеватого цвета. На ней стали отчетливо проступать бронзоватые пятнышки участков, пораженных гангреной. Это была гангрена.
Сомнений не было.
Монах посмотрел на грудь короля и увидел точно такие же, но, пока еще мелкие пятна на ней.
Он кивнул: «Лекарь был прав… гангрена. Два, максимум четыре дня…» – подвел итог лже-монах…
Он осторожно закрыл покрывало и, также тихо и незаметно, покинул палатку. Ансельм нашел второго священника, выдающего себя за брата Бернара, и, отведя его в относительно тихое место лагеря, произнес:
– Брат Бернар. Или, как там тебя? В общем, это сейчас неважно.
«Брат Бернар» попытался вытащить из-под сутаны кинжал, но железная хватка руки Ансельма дала ему понять, что лучше дослушать:
– Я знаю, что ты – не монах. Я прекрасно знаю латынь, а твоя «тарабарщина» лишь отдаленно напоминает её. Я видел, как ты словно заправский помощник стрелка-снайпера, в чем я не сомневаюсь, ставил вешки для поправки прицела при стрельбе, чтобы грамотно учитывать скорость и направление ветра и не промахнуться.
«Брат Бернар» кивнул головой:
– Можешь идти и продать меня Меркадье! – Громко попытался крикнуть он, но другая рука Ансельма зажала ему рот.
– Тихо. Дурак. Я друг. Если бы я хотел предать тебя, сдал бы еще по дороге мессиру Гильому де Марешаль. Теперь слушай и делай так, как я прикажу. Я – друг мессира Ги де Леви, вашего командира и друга Чезаре. Я уже понял, что Чезаре в замке Шалю. Трудно не понять, когда один ставит «вешки» для стрельбы на итальянский манер, а второй с первого раза укладывает короля арбалетным болтом красного цвета…
– ?
– Уважаю право твоего друга Чезаре на кровную месть. Она и меня толкнула на то, чтобы рыцарский меч сменить на рясу монаха…
– А-а-а…
– Бэ! – Брат Ансельм огляделся по сторонам, опасаясь быть услышанным наемниками Меркадье. – Король ранен, и весьма серьезно. Слава Богу, что местному лекарю, очень грамотному кстати врачу, скажу я тебе, не дали, как следует обработать рану и спасти жизнь Ришара Кёрдельон. У короля началась обширная гангрена. Он «сгорит» в течение пары дней. Скорее всего, Господь или, скорее Дьявол, приберет его грешную душу себе к Воскресенью, на Пасху. Невзирая на то, что те, кто умерли в Пасху, сразу попадают в рай, королю Ришару это вряд ли грозит.
«Брат Бернар» сидел и молча слушал слова брата Ансельма.
– Незаметно проберись в замок, тебе, под видом монаха это будет не трудно, и предупреди мессира Чезаре, что первую часть своей вендетты он исполнил добросовестно. Если это подходит для описания смерти короля Ришара.
Бернар кивнул головой.
– Дальше… скажи, чтобы Чезаре и его люди немедленно, повторяю – немедленно, уходили из замка. Граф не отдаст им денег, ерунда. Возьми этот кошель. Здесь около пятиста ливров золотом. Если задержитесь до Воскресенья, живыми уже не уйдете.
– А мы и не боимся…
– Баран. Прости за резкость… но, у Чезаре тогда не будет выполнена вторая часть его вендетты и он не сможет посмотреть в глаза своим умершим родичам и брату, когда вознесется на небо. Остался еще Меркадье. Он сам не полезет на штурм, даже к замку не подойдет ближе, чем на тысячу шагов…
– Я все понял. Спасибо, брат Ансельм. Скажи, как тебя зовут по-настоящему?
– Это неважно. Помни меня, как брата Ансельма. Не забудь это имя и скажи Чезаре, чтобы помнил. Вдруг, когда-нибудь к нему подойдет кто-нибудь и укажет место, где будет Меркадье, сославшись на моё имя…
«Брат Бернар» взял кошель, спрятал кинжал под сутану и нырнул в ночную мглу, окутавшую лагерь наемников…
Утром субботы в дверь замка Шалю постучался монах-бенедиктинец. Ему сбросили со стены веревку, которой он обвязался. Его втащили в замок, и через час Чезаре уже знал все, что поведал его товарищу «брат Ансельм». Не получив расчета от графа, дело ведь не было выполнено, обозванные «трусами» и прочими нелицеприятными словами, пятерка арбалетчиков и монах ночью незаметно спустились с тыльной стены замка, вплавь преодолели ров и пропали в черноте ночного леса, практически вплотную подходившего к рву замка Шалю с юга…
Действительно, где-то к часам трем ночи субботы король Ришар очнулся. Его, то знобило, то бросало в жар. Он увидел радостно улыбающегося Меркадье, стол с мясом и вином и пять красивых девок, притащенных его наемником для утехи. Что-то холодное и неприятное гнездилось в душе короля Ришара (скорее всего последствия раны, как показалось ему). Он встал самостоятельно, немного морщась от неприятных ощущений во всем теле и слабости.
– Наливай. Давай выпьем за моё чудесное исцеление. Закатим, как и раньше, веселую и буйную пирушку. Замок трогать не будем до утра понедельника. Пасха, все-таки!