В тени пророчества
Шрифт:
Эльвира в ужасе вскочила. Это было видение, сон. Но какой-то слишком живой сон. И она чувствовала, что это тоже правда.
Маргариты больше нет. Ее запытали до смерти в соседней камере, пока она жалела себя и свой Выбор.
И еще. Она расходный материал. А это значит, что НАСТОЯЩИЕ пытки для нее теперь только начинаются…
— И лишь через боль телесную можно избежать боль душевную. И говорю я: «Изыди, бес!»
И лысый
— Лишь через боль телесную порочная душа сможет очиститься! Лишь испытав муки Господни, может раскаяться грешник! Так и я говорю тебе: «Раскайся, дева!» — он приложил прут к другой груди. Эльвира вновь нечеловечески взвыла…
Сэр Джонатан Гордон поставил точку, отложил в сторону перо и подождал, пока высохнет бумага. Затем задумчиво перечитал. Оставшись довольным, аккуратно свернул, вложил в конверт и запечатал сургучом от свечки собственной печаткой.
— Джон!
Через секунду вошел старый слуга. Единственный человек, который связывал его с прошлой жизнью.
— Да, сэр.
— Джон. — Спокойно начал лорд — У меня для тебя поручение. Завтра с утра отвезешь эти письма. Вот это в Лион, тому человеку, что и в прошлый раз. Затем вот эти два в Рим. Людям кардинала…
Верный слуга кивнул.
— А затем вот это, последнее, в Англию. Отдашь моему отцу лично в руки.
— Да, сэр.
Сэр Джонатан не сомневался в верности слуги, а также в том, что письма дойдут до адресатов.
— А теперь принеси мне вина. Того самого…
Когда слуга вышел, лорд прикрыл глаза, откинул голову назад и задумался, вытянув ноги в сторону камина.
Да, сколько лет прошло? И не сосчитать! Каким он был в детстве, и каким стал теперь.
Маленький мальчик, отданный на обучение в монастырь. Самый младший в роду, не имеющий ничего, кроме пустого, ничем не обеспеченного титула. О чем он думал тогда? Чего хотел? Перевернуть мир? Сделать его лучше?
Как жестока жизнь. И как ловко умеет ломать ненужные стереотипы. Он вспомнил мальчика, прошедшего обучение и мечтающего стать рыцарем в полном смысле слова: благородным и справедливым, защищающим веру. Вспомнил тех людей, которые обещали помочь в этом. Францисканцы! Гнойный нарыв на теле мира!
Его мать была истовой католичкой, не принявшей реформацию. И он, назло отцу, пошел по ее стопам. Возможно, тогда видел в англиканстве слишком много плохого, не ведая, насколько больше зла несет папизм.
— Спасибо Джон. До утра ты свободен. — Не меняя позы, также с закрытыми глазами проговорил лорд слуге, аккуратно, чтоб не прерывать раздумья господина, поставившего бутылку на стол.
— Спасибо, сэр. — Тот кивнул головой и тихонько вышел, аккуратно прикрыв дверь.
Хороший слуга. Единственный человек, которому он мог доверять. В свое время вынянчил его мать и достался ему, так сказать, в наследство. Он позаботился о его будущем, оставив приличную сумму.
Сэр Гордон открыл глаза, взял бутыль, откупорил ее и налил красноватую янтарную жидкость в бокал. Когда-то давно его дед заложил это вино в тот самый день, когда он сообщил миру своим криком о появлении на свет. Боже, сколько лет прошло с тех пор!
Куда делся тот юноша, мечтавший стать рыцарем и совершать благие дела? Как быстро люди меняются, и как незаметно. Вот только что он получил свое первое задание. Плевое дело, как кажется теперь, спустя годы. Ганновер. Тогда его просто проверяли, на вшивость и преданность. Потом были еще задания того же плана. Потом миссии стали интереснее, сложнее. Доставить, получить, выбить, посодействовать гибели…
Он работал с подлецами, в корыстности которых убеждался наяву. Это его и погубило. Корысть и алчность окружила тесным кольцом. Он увлекся физической стороной процесса заданий, самим их ходом, и не видел все те качества в «своих», с какими боролся во «врагах». А потом стало поздно.
Когда он понял суть вещей, сам стал законченным циником, холодным убийцей, профессионалом, готовым на все, лишь бы выполнить порученное. Одним в бесчисленной армии подлецов, для которых нет ничего святого. Иезуиты мастера своего дела! Художники! Скульпторы! Они лепят себе подобных даже из собственной противоположности, это лишь вопрос времени. Ганновер, Лион, Бордо, Стамбул, снова Ганновер. Неаполь, Мадрид, Лондон… У него было время в полной мере вкусить наркотик, чтобы подсесть на него. И имя этому наркотику ВЛАСТЬ!
Власть и деньги. Деньги нужны, чтоб купить власть, а купленная власть — чтоб заработать деньги, чтоб купить еще власть… И так до бесконечности! Порочный круг. Замкнутый круг.
Всем глубоко плевать на веру, на бога — это лишь средство получения наркотика. Сколько величайших преступлений свершилось «во имя благих дел»! О том наверное ведает только бог. Истинный Бог, с равнодушием взирающий сверху на нашу грешную землю.
Вот теперь Страсбург. Эта девочка. В его жизни было много таких девочек. И мальчиков. И женщин. Когда он подсел на наркотик, ему стало все равно, кого уничтожать. Он казнил и убивал исходя из целесообразности, а не вины, потому что это средство получения наркотика. Эта девочка с яркими рыжими волосами… Она не первая. Но почему она? Потому, что в погоне за своим наркотиком он так и не озаботился создать свою семью? Чтобы у него была вот такая же девочка, простая, но с каменным характером? Готовая пойти на костер за своего отца только потому, что он отец?
Наконец, лорд решился и поднес вино к губам. Еще уезжая в монастырь на обучение, он взял с собой эту бутыль. Она проехала с ним через всю Европу. Прилежный Джон берег ее, как зеницу ока. Не распечатанная, она хранилась для… Для чего? Этого никто не мог сказать. Просто хранили и все. Какая глупость!
И вот теперь сэр Джонатан почувствовал, что настал тот день, ради которого и болталась по свету эта глупая бутылка. Он сделал глоток…
Пойло! Дешевое дрянное пойло! Цвет удался, но вот вкус оставлял желать лучшего. Даже в местном трактире подают лучшее.