В тихом Провиденсе
Шрифт:
Звали её Кэрри Уолш, и она очень гордилась своими мелочами, с которыми бы ни за что на свете не рассталась. К этому её приучили с детства, любимой присказкой её матери была: "Дьявол в мелочах, девочка. Именно в них он и обитает". Весьма неудивительно, что с самого раннего возраста её жизнь стала наполняться обязательными ритуалами, со временем переросшими в некое подобие культа.
Дьявол скрывался в мелочах, и она это знала, ровно, как и то, что имя Кэрри означает проницательность, соединённую с чрезмерным любопытством и неординарным мышлением. Родители долгое время подбирали для неё имя, и в конечном итоге её устраивал их выбор. Она носила много колец и пирсинг
И ещё она очень любила воскресения, буквально каждую неделю изводила себя в ожидании скорейшего наступления выходного. Для Кэрри воскресение считалось очень удачным днём, и у неё открывались новые потоки вдохновения, столь сильные, что она не всегда успевала записывать их. Иногда по воскресениям к ней в голову приходило столько сюжетов, что работать над ними приходилось всю оставшуюся неделю, но это её нисколько не заботило.
Работать она любила, и занималась этим со стопроцентной отдачей. Когда перед ней маячил замысел нового романа, она не останавливалась до тех пор, пока не достигала последней главы, четверть суток перед компьютером стали для неё обычным делом. Неудивительно, что за неполные четыре года из её головы вышли восемь романов, а всякие мелкие рассказики она даже не считала.
И пусть некоторые считали её ненормальной, пусть бросали сырые яйца ей в окна, и засоряли гневными письмами её почту, она легко пренебрегала меньшинством и обращалась к большинству, которое в ожидании её новых работ пускало слюни и до дыр зачитывало старые романы. Её любили, её боготворили, он неё ждали новых работ… Слезливые домохозяйки, краснея, пробирались по главам её выдуманных миров. Пусть даже внешне они испытывали отторжение, внутри они восхищались её смелыми фантазиями и самой Кэрри, дерзнувшей поднять столь пошлые темы.
Первый роман "Объятья осьминога" произвёл настоящий ажиотаж, его пытались запретить, её выгоняли из нескольких издательств, пока она наконец не наткнулась на людей, сумевших разглядеть в её тексте настоящую литературу хоть и для любителей весьма необычных жанров. Загорелые красотки, тропические пляжи, томные закаты – всё это было известной формулой слащавости, но Кэрри решила расшевелить сонную гавань и добавить немного мерзости. Людям всегда нравится грязь, разведённая на страницах. Просто в этом мало кто признаётся.
Теперь к красоткам добавились щупальца, да большие, гибкие, тянущиеся… Они извивались вокруг визжащих красоток и утаскивали их на дно, где начиналось нечто, совершенно из ряда вон выходящее. Кэрри не стеснялась описывать все мельчайшие подробности ("Дьявол в мелочах!"), напротив она давала самые полные, вопиющие и неаппетитные описания. В плане построения повествования она ничем не отличалась от историка, пытающегося докопаться до истины и методично выстраивающего цельную картину произошедшего.
"Объятья осьминога" стал только первым шажком, дальше она поверила в свою фантазию и решительно стала расширять границы своей пляжно-загорелой вселенной. Щупальца, ставшие для неё столь важной частью творчества, никуда не делись, они неизменно проскальзывали в каждом романе и в большинстве рассказов, но теперь к ним добавились и другие. Блондинку, идущую поздней ночью по тёмному парку, внезапно похищало голое, склизкое существо с большими кожистыми крыльями и уносило в своё гнездо, где несчастную блондинку дожидалась вся стая. Огромные глаза, передвигающиеся на тысячах ложноножек, врывались на конкурс красоты и алчно покушались на визжащих девушек, практически не имеющих одежды. Странные обезьяны воровали из деревень всех девочек, уносили их в неприступные горные укрытия и там, в окружении больших костров, устраивали отвратительные оргии.
Всё это выходило из её головы и с большой радостью потреблялось смущающимися домохозяйками, принося Кэрри колоссальные доходы. Пока что ей было сделано одно предложение в плане экранизации, но она хранила молчание, не хотела вспугнуть успех раньше времени. Экранизация её романов – вопрос времени, над которым в данный момент задумываться не стоило, лучше она сосредоточится на новых романах, к тому же идеи уже давно собирались в её голове во что-то эпичное. И, конечно же, она не будет забывать о мелочах.
Выходя из комнаты, она легонько коснулась фетровой шляпы, висящей слева от двери. Погодка последнее время выдалась жарковатой, и от её футболки уже поднимался неприятный душок, но она давно приняла его как данность. Однажды, ещё до "Объятий Осьминога", она работала над рассказом для небольшого сборника начинающих авторов. Текст выходил гладким, сюжет хоть и был незамысловатым, но отличался детализированностью, ей оставалось дописать заключительную главу, Кэрри уже знала конец и фразу, после которой поставит последнюю точку, но внезапно работа встала. Застопорилась. Повисла в воздухе. Что бы она ни писала, как бы не подбирала слова, они не желали занимать правильные места, концовка превратилась в сущее мучение. Кэрри пыталась подойти к ней с разных сторон, меняла содержание предыдущих глав, которые всё же казались ей очень хорошими, результат был один – всякий раз рассказ становился только хуже и хуже. В нём не осталось ничего, угодного ей самой, Кэрри так и не довела его до завершения. Скорее всего, его обрывки до сих пор валяются в её старой квартире, если новые хозяева их не выкинули или не положили в качестве подстилки своей кошке.
Только спустя какое-то время, она осознала разницу между первыми главами и последней, всё лежало на поверхности, и опять же дьявол скрывался в мелочах. Просто она сменила майку. Совершенно определённо она прокручивала детали последней главы, стоя в душе, после которого бросила майку в стирку, даже не подумав, что высидела в ней написание всех предыдущих глав! Это казалось полным абсурдом, но только не для человека, с детства привыкшего поклоняться мелочам!
Следующий рассказ она написала без смены маек, и он вышел потрясающим, по крайней мере, так её казалось тогда. Сейчас он не шёл ни в какое сравнение с "Объятиями Осьминога" или "Саавскими мученицами", но по тем временам, Кэрри назвала бы его шедевром. После того памятного случая она стала очень внимательно следить за своей одеждой во время написания романов. Бывало, что к концу майка превращалась в грязную тряпку, которую и на тело надевать было неприятно, но жизнь состояла из мелочей, и она знала, что успешные люди их соблюдают.
В небольшом коридорчике рядом с кухней на стене в рамке и под стеклом висела увеличенная в несколько раз обложка её первого детища. Её фамилия на одной из верхних строчек не столь бросалась в глаза, всё внимание зрителя приковывалось к огненно-рыжей красотке, на лице которой застыл Крик, которому позавидовал бы даже сам Мунк. Девушка стояла босиком на золотом песке, а вся её одежда состояла из щупалец. Они появлялись из тёплой воды закатного моря и опутывали её, постепенно затягивая за собой, забирая девушку в пучину, принося её в жертву глубине.