В тисках льда
Шрифт:
9 августа, выполнив береговые наблюдения по определению времени и магнитного склонения, исполнив попутную работу по ремонту и восстановлению полуразрушенного временем створа в бухте Эмма, вышли в море.
Уже здесь, в преддверии Ледовитого океана, нам удалось найти первый след недавнего хозяйничанья иностранцев; это была врытая на цементной кладке медная марка. Из надписи на ней явствовало, что на этом месте, находившемся рядом с нашим астрономическим пунктом 1911 года, американцами были произведены магнитные наблюдения; из расспросов местных жителей удалось выяснить, что в 1920 году в залив Провидения заходил американский охранный крейсер Bear, пробывшим в бухте Эмма пять суток. Ежедневно, по словам чукчей, с корабля с’езжали на берег какие-то люди, которые делали здесь то же самое, что „делали русские с Таймыра и Вайгача в 1911 году“.
Выйдя из залива Провидения 9 августа, экспедиция зашла еще в залив Лаврентия, где были приняты на борт трое чукчей (двое мужчин и одна женщина) и принадлежащие гражданину Караеву 24 ездовых собаки с упряжью и нартами. Это было сделано как на случай необходимости иметь сообщение с берегом по льду при посылке партии с корабля, так равно и для возможности организовать береговые исследовательские партии на острове Врангеля, обстановку работ на котором уверенно предугадывать вперед было невозможно.
10 августа Красный Октябрь прошел Берингов пролив и вошел в воды Ледовитого океана. Руководствуясь всеми имевшимися данными и литературой по вопросу о плавании в этом районе Ледовитого океана, пошли курсом NNW, в расчете итти одной из ветвей теплого течения, идущего в этом направлении, а следовательно, предполагая встретить и возможно более слабый и редкий лед. Действительность превзошла на первых порах все наши самые смелые ожидания; Ледовитый океан довольно радушно встретил своих непрошенных гостей: первые два дня нашего плавания мы шли хотя и в тумане, но имели слабые переменные ветры и, что самое главное, не встретили и признака льдов. Ничто не мешало нашему плаванию, и мы широко воспользовались благоприятными условиями: весь наш путь был пройден с промером и были широко развиты гидрологические глубоководные наблюдения, траление и сбор планктона.
Льды по пути к острову Врангеля (у кромки).
При таких условиях протекало наше плавание до полудня 12 августа, когда мы, находясь близ параллели южного берега острова Врангеля, немного восточнее меридиана острова Геральд, изменили наш курс на мыс Гаваи, — крайнюю юго-восточную оконечность острова Врангеля, находясь от него в расстоянии 95 миль. Не прошли мы и двух часов новым курсом, как встретили лед. В этот лед мы и вошли, придерживаясь, сколько возможно, нашего прежнего курса. По мере углубления на запад, продвижение наше очень скоро начало все более и более замедляться, пока, наконец, в расстоянии 10—12 миль от кромки льда, мы не встретили такого скопления ледяных масс, в котором работа средними ходами уже не давала возможности продвигаться. По своему характеру это был сильно сжатый битый лед, в котором встречались обломки полей и преобладали многолетние торосистые льдины, перемежаемые годовалым льдом, заполнившим почти все промежутки между последними. В общем, льдом было покрыто до 90 % всей водной поверхности. В таких именно условиях, крепко охваченные льдом со всех сторон, мы провели три дня, выжидая изменения дувшего все время WNW-го ветра в ветер восточной половины компаса. Думалось, что состояние этого последнего направления с NNW-м течением будет способствовать разрежению льда, За это время Красный Октябрь дрейфовало то на север, то на юг. Но и и ожидаемого изменения ветра ни раздвижки льда не происходило.
10 августа, с трудом развернувшись на обратный курс, пошли к выходу из льда, посвятив этот и почти весь следующий день обходу кромки льда с целью более подробно и исчерпывающе установить ее направление и попытаться найти какое-либо более слабое место в том сплоченном тяжелом льду, который преграждал нам путь к намеченной цели. Обход кромки не дал утешительных результатов: окраина льдов шла в меридианальном направлении; южная кромка загибалась даже до SSO-а; в северном направлении она тоже шла по меридиану, при чем несколько севернее параллели острова Геральд заворачивала через NO и OS до южного направления, образовывая таким образом как бы мешок, закрытый о севера и открытый с юга. Здесь нам удалось определенно заметить, что лед теперь уже находился там, где мы его не видели 12 августа; это означало, что главная масса тяжелых льдов, вероятно, под влиянием преобладавших северо-западных петров, уже начала свое движение в южном направлении.
Медлить было нельзя: достичь острова Врангеля в эту навигацию надо было, во что бы то ни стало, а потому, после полудня 17 августа, вошли в лед и начали пробиваться в нем на запад, расположив плавание близ и южнее острова Геральд и далее к острову Врангеля. Лед, вообще говоря, был очень тяжелый; только иногда мы встречали небольшие районы несколько разреженного льда; самые большие трудности пришлось преодолеть во время последних 15—20 миль пути. Никогда нельзя было представить себе, чтобы к/л. Красный Октябрь была бы в состоянии прокладывать себе путь среди таких нагромождений крупных обломков полей и громадных торосистых многолетних льдин, вершины которых то и дело поднимались выше палубы корабля. Если прибавить к этому, что вся водная поверхность была сплошь покрыта льдом, если принять во внимание, что плавание происходило в густом тумане при набегавших зачастую „зарядах“ снега, не позволявших уверенно выбирать путь, то станет ясной вся трудность нашего продвижения. Конечно, работа во льду средними и малыми ходами давно была оставлена; корабль мог еле-еле продвигаться вперед только при работе машины самым полным ходом, при открытом почти на котельное давление регуляторе, да и то прокладывая себе путь почти все время с разбега. Временами казалось, что та оставшаяся еще небольшая скорость продвижения вперед, которую сохранил корабль, вот-вот сойдет на нет, — до такой степени мощным кольцом ледяных масс отгородился от нас остров.
Флаг поднят. 20/VII 24 г.
Вскоре после 8 часов 19 августа, по темному отблеску на низко нависшем над морем тумане, мы роняли, что приближаемся к полынье, в которую, конечно, и направились. Лед стал немного реже, туман тоже немного приподнялся, и в 2—3 милях к северо-западу от корабля мы вскоре увидели береговые обрывы крайней северо-восточной оконечности острова Врангеля, — мыс Уеринга. Еще более приподнявшийся, а затем и почти рассеявшийся туман позволил нам, как усмотреть почти все восточное побережье острова, так и составить первое понятие о распределении здесь льдов. Продолжавшийся северо-западный ветер, как и следовало ожидать, несколько отодвинул главную массу тяжелых льдов от восточного и южного берегов острова, образовав в прибрежной зоне шириной до 2—3 миль относительно проходимые льды, в которых можно было продвигаться довольно быстро, все время, конечно, меняя курсы. Мористее всюду явственно виднелась кромка тяжелых густых льдов, из которых мы только что вышли, ревниво охранявших подступы к острову и готовых при первом же изменении ветра придвинуться вплотную к его побережьям.
Продвигаясь в этом льду, обогнули юго-восточный мыс острова и пошли в западном направлении вдоль южного его берега, вскоре отдав якорь против гавани Роджерса. Здесь была произведена первая высадка на берег; был осмотрен весь примыкавший к бухте район и срочно приступлено к сооружению мачты для под’ема на острове флага СССР. Работы эти велись день и ночь; утром следующего дня мачта была готова, после чего с соответствующей церемонией был совершен и самый под’ем флага. Осмотр берега дал несомненные доказательства недавнего присутствия на нем людей. Найденная вблизи гавани мачта была срублена, при чем к оставленному и укрепленному в грунте ее обрубку была прибита доска с датой посещения острова экспедицией. Надпись была сделана на русском и английском языках.
В этот же день, 20 августа, пошли далее на запад вдоль южного берега острова Врангеля, придерживаясь сколько можно ближе к берегу и тщательно его осматривая. Вскоре на берегу были обнаружены небольшие постройки в виде землянок из плавника и парусиновых палаток, среди которых были замечены развешанные для просушки шкуры белых медведей. Подробный осмотр всего этого района показал, что здесь было устроено зимовье живших на острове людей; вскоре было найдено и прямое указание не только на ожидавшееся присутствие на острове людей, но и на место их нахождения. Это явствовало из найденных двух записок в бутылках, помещенных на небольших деревянных стойках в районе лагеря; одна из записок была подписана американцем Уэлльс, а другая эскимосом Рой. Обе записки были адресованы командиру спасательного судна и извещали его о том, что 12 и 16 августа оба подписавших записки лица вышли отсюда в западном направления.
Не успели с’езжавшие на берег вернуться обратим на корабль, как было доложено, что с берега идет к судну шлюпка; при приближении ее к борту удалось рассмотреть, что в ней находится один европеец и четыре эскимоса. Крайне характерен происшедший затем инцидент. Была тихая, почти штилевая, погода; с подходившей шлюпки было очень трудно разобрать национальность пришедшего на остров корабля. Когда шлюпка подошла к нам очень близко, так что сидевшие в ней увидели наш кормовой флаг, когда, наконец, они вполне разобрали, что судьба сводит их как раз с теми, кого они меньше всего хотели бы встретить, они резко повернули обратно к берегу и начали грести изо всех сил. Приказание с корабля заставило их подойти к борту; было странно видеть до чего были испуганы эти временные обитатели острова Врангеля.