В тисках мирового заговора

Кассе Этьен

В поисках тройного храма

Не странно ли это? Фараоны увековечивают свое имя в гигантских пирамидах и в то же время не оставляют никаких других следов своей деятельности. Ни единой стелы, ни одного обелиска! Обо всех их деяниях нам известно исключительно из письменных источников потомков, в первую очередь жрецов.

Именно к документам жреческих архивов я и обратился. Не исключено, что самые важные из них скрыты от глаз исследователей и хранятся в недоступных местах, но кое-что все-таки удалось вьггащить на свет божий — тексты, которые были утеряны много веков назад и затем найдены археологами. К их числу принадлежит малоизвестный папирус Аменемфиса, датированный концом П тысячелетия до нашей эры. Это краткая

история жрецов Амона, которую, очевидно, давали читать молодым священнослужителям, только-только вступившим в эту могущественную корпорацию. Поскольку жрецы Амона — прямые предшественники современного масонства, я, естественно, с большим вниманием отнесся к содержанию папируса.

Согласно древнему тексту, первые жрецы Амона появились еще в IV тысячелетии до нашей эры. Именно они в значительной степени способствовали объединению страны и оказывали большое влияние на фараонов. В папирусе с большой гордостью рассказывается о том, как цари считали жрецов своей главной опорой, как они во всем следовали советам священнослужителей. А дальше я наткнулся на довольно интересный фрагмент, который имеет смысл процитировать здесь целиком.

Главный же храм Амона был воздвигнут на границе пустыни. 80 раз разливался Нил, пока он был закончен. Тысячи людей собирал на его постройку Ке-Лехеб, верховный жрец, брат фараона Хуфу. Завершен был тройной храм в день смерти Менкаура. И окружили мы храм стражею, и проходил сквозь него каждый посвященный Амону, и видел то, что скрыто от глаз.

Прочитав этот абзац в первый раз, я не обратил на него внимания. Действительно: мало ли храмов строилось в Древнем Египте? Лишь немногие из них дожили до наших дней; это же могло случиться и с упомянутым «тройным храмом». Может быть, я и не придал бы значения этой постройке, если бы не упоминание имен двоих из троих «пирамидных» фараонов. Оно говорит о том, что храм возводился одновременно с Великими пирамидами, причем главные усилия были приложены в период царствования Хеопса (Хуфу).

Однако где жрецы брали рабочую силу, если все население было практически поголовно занято на сооружении пирамид? А ведь в папирусе речь идет о тысячах людей! Да и сроки строительства — 80 лет — говорят о том, что масштабы постройки были поистине грандиозными. Странно, что до наших дней от нее не осталось даже воспоминания. Впрочем, удивлялся я недолго: пока не обратил внимание на то, что храм назван «тройным». И тут я понял: упомянутая в папирусе постройка — это и есть Великие пирамиды! Только при таком прочтении текста все становится на свои места. Пирамиды строились 80 лет, в основном по инициативе жрецов Амона, и должны были использоваться как храм. Кроме того, там хранились какие-то тайны и, очевидно, происходил обряд посвящения новых жрецов.

Это многое объясняет, но перед нами встает новый вопрос: зачем было строить пирамиды и выдавать их за место захоронения фараонов? Не следовало ли предпочесть какой-нибудь тайный храм в скале или подземное святилище? Не слишком ли рискованной и, одновременно, дорогостоящей является задумка жрецов?

Визит к мадам Федак

Чтобы лучше разобраться в тайнах пирамид, я написал письмо одному своему знакомому египтологу, который много лет занимается историей Древнего Царства. Он живо откликнулся на мое послание и прислал такой ответ:

Действительно, внутри пирамид очень много тайн и загадок. Вопреки распространенному мнению, там действительно есть еще что исследовать. Дорого бы я дал за то, чтобы разобрать пирамиды по камушку, а потом еще и раскопать то место, на котором они стоят! Там обязательно должно что-то быть, яэто знаю. Тебе, наверное, уже попадались сведения о том, что, по данным новейших исследований, не менее 10 % внутреннего пространства пирамид занимают пустоты. Интрига в том, что открытые, на сегодняшний день, комнаты и коридоры — это не более 1 % внутреннего объема. Кроме того, в их расположении отсутствует всякая логика — такое чувство, что это — всего лишь часть какой-то более крупной системы. Но она нам пока недоступна, остается талью кусать локти. У некоторых исследователей поиски внутренних помещений дошли до помешательства. Так, известный в 70-е годы археолог Пьер Мари Федак утверждал, что он нашел какие-то потайные ходы. Но в то время он уже был тяжело болен и свои последние записки в бреду диктовал своей дочери — Марианне Федак. Вскоре он умер, а записки до сих пор хранятся у нее. Если хочешь, могу дать тебе ее адрес: она убеждена, что ее отец действительно что-то нашел, и охотно поделится данными.

Конечно же, я хотел. И через несколько дней уже сидел за рулем автомобиля, мчавшегося по шоссе в маленький городок в окрестностях Дижона. Дверь небольшого скромного домика открыла дородная служанка по имени Аннет. Марианна оказалась брюнеткой средних лет, которая внимательно выслушала меня и, кивнув головой, подошла к компьютеру.

— Периодически ко мне приезжают люди, которые хотят узнать о последних записках моего отца, — сказала она, пока принтер неспешно выдавал один лист бумаги за другим. — Правда, они воспринимают это как фантастику, как бред больного. Никто не хочет верить.

— А вы? — спросил я. — Вы верите?

— Месье Кассе! — ответила она. — Мой отец был человеком весьма трезвого ума и страстно преданным своей работе. Более того: он был закоренелым скептиком. Он никогда не взялся бы рассказывать сказки — его имя и так было хорошо известно в научном мире, и портить себе репутацию он бы не стал. Да, я верю ему. Хотя бы потому, что он принес кое-что с собой.

И она указала пальцем на статуэтку, стоявшую на старинном комоде. Это было сделанное с большим искусством изображение Гора — бога с головой сокола, сына Осириса.

— Отец принес это с собой из пирамиды — сказала дочь археолога. — Но кто поверит, что статуэтка именно оттуда?

— Но ведь ее можно точно датировать!

— Это уже сделано, — покачала головой мадам Федак. — Ее возраст не превышает трех тысяч лет, то есть она гораздо моложе, чем пирамиды. Возможно, ее принесли туда позднее, но разве это докажешь?

Распечатку я начал читать, сидя в машине, отъехав от дома мадам Федак на два квартала. Слишком велико было мое нетерпение. И действительно: то, что я прочел на этих немногочисленных листах, потрясло меня. Потому что я, в отличие от многих других, верил давно умершему исследователю.

В ночь на 21 мая я снова вошел в пирамиду. По ночам здесь было прохладно, а темнота царила в любое время суток. Я двигался по главному коридору наверх, к погребальной камере. Мой фонарик тускло светил в темноте, и я довольно бодро продвигался в перед, как вдруг после негромкого хлопка воцарилась кромешная тьма. Перегорела лампочка. Запасной у меня не было. Проклиная себя за непредусмотрительность, я повернулся и пошел назад, держась руками за стенку. Внезапно я споткнулся обо что-то и упал. Пытаясь встать, я сильно уперся рукой в стенку, и вдруг мои пальцы провалились в какое-то углубление. Тут же раздался громкий шорох — словно открывалась тяжелая дверь. И откуда-то сбоку прямо на меня хлынул поток свежего воздуха. Все еще боясь поверить своему счастью, я повернул направо, там, где должна была быть глухая стена, и нащупал края проема размерами приблизительно метр на метр.

Я осторожно пролез внутрь — меня могла ожидать высокая шахта, в которую я запросто мог свалиться. Но все нормально: под ногами был твердый пол. Я шел, держась за стену. Временами я натыкался на какие-то предметы и ощупывал их. Невероятно: это была мебель, причем, похоже, весьма древняя. Это, впрочем, было неудивительно — удивительно, что она при моих прикосновениях не рассыпалась в пыль. Еще удивительнее было то, что воздух в помещении был свежим. Очевидно, действовали какие-то древние вентиляционные шахты.