В тисках
Шрифт:
— Видишь! Я оказался прав. Два месяца — это недолго.
— Замолчи.
Но Филипп с трудом сдерживал радость. Теперь он срочно захотел посетить квартиру, которую унаследует Марилена. Они пошли туда, когда старик улегся и уснул. Дом располагался на бульваре Перейр. Марилене место понравилось, главным образом из-за железной дороги, проходившей рядом в низине со скатами, поросшими ирисом.
— Ты будешь усаживать его у окна, — сказал Филипп. — Он будет смотреть на поезда, и ему станет хорошо.
Квартира оказалась большой: смежные гостиная и столовая, кабинет, три спальные комнаты, просторная ванная. Художник-декоратор оформил ее в духе скромной роскоши: красное дерево и кожа в стиле зажиточных английских домов, все это удобно, но, может быть, немного мрачновато. Филипп включал бра, люстры, канделябры, переходил из комнаты в комнату, выдвигал ящики из шкафов, поворачивал краны и повторял: «Восхитительно! Все есть!.. Шикарно!..» Марилена вела себя более сдержанно.
— Ты недовольна! — воскликнул Филипп.
— Очень смахивает на каталог.
Ей захотелось вернуться в свой маленький домик, вновь увидеть сад, где обитало множество птиц. Филипп сел в кресло перед письменным столом, начал выдвигать ящики, с удовольствием потрогал телефонный аппарат старой модели, купленный у какого-то антиквара. Марилена была все еще на кухне: и газовая плита, и электрическая, величественный холодильник, посудомоечная машина — целая батарея, похожая на арпеджио на плиточном полу… и всяческие умные приборы, соковыжималки, кофемолки, мясорубки, овощерезки. Все это слишком!
— Все в полном порядке, — сказала она Филиппу, когда тот прошел на кухню и залез в холодильник в поисках выпивки.
— Они позаботились даже о виски. Причем лучшей марки. Хочешь? Зря. Я обязательно поблагодарю человека, который все это устроил. Короче, вам можно переезжать.
— А ты?
— Успокойся! Не бери в голову. Найду какой-нибудь маленький отель на улице Ниель или Вилье. Это совсем рядом.
Ему не сиделось на месте. Он вновь начал обход, на этот раз с бокалом в руке. Слышались его восклицания, когда он находил что-нибудь по душе. Марилена сидела, оперевшись руками о стол. Она чувствовала себя покинутой. Силы оставили ее.
— В шкафах есть все, что надо, — крикнул он издалека. — Белье, простыни, все!
Он от нее ускользал. На уме у него только одно: затолкнуть ее в эту клетку, запереть и оставить наедине с инвалидом. Она оказалась одинокой в этом незнакомом городе, шумы которого смутно доносились до нее в виде какой-то угрозы. Он же, напротив, вел себя как плененный зверь, которому возвращают свободу и который уже чувствует запахи леса. Филипп вернулся, налил себе еще немного виски.
— Наймем тебе служанку. Будешь как королева.
— А где ее поселить?
— Ты забыла, что на восьмом этаже для нее есть комната? Нам же писали из агентства. Ты живешь как на луне, честное слово! Если б не я… Кстати, у меня почти не осталось денег. А нам нужна наличность. Тебе надо всего-навсего зайти в банк со справкой об утере документов.
Казалось, все это его ничуть не смущает. Деньги Леу принадлежат ему. Для него не имеет никакого значения, что старик еще жив.
— Тысячи хватит?
Филипп рассмеялся.
— Что здесь можно сделать на тысячу франков? Мы же не в Сен-Пьере… Разумеется, я могу снять со своего счета. Но долго он не просуществует. Ну а твой собственный счет заблокирован, поэтому ты должна меня выручить. Тебе это не по душе? Но ты же уже расписывалась за Симону.
— Но я еще не привыкла распоряжаться деньгами, которые мне не принадлежат.
Он обнял ее за плечи. Марилена высвободилась.
— Сколько?
— Не знаю. Четыре-пять тысяч. Нам надо купить одежду. Потом, мы должны еще заплатить агентству. Ну и карманные деньги. Одно только такси…
— Ладно, ладно. Договорились.
Он вдруг скривил физиономию, как делал обычно, когда бывал не в духе.
— Я же не прошу у тебя милостыню. Постарайся понять.
— Я поняла.
С этих пор, как только она переставала заниматься делами, ее тут же обволакивала печаль, от которой она задыхалась. По счастью, времени для самоанализа у нее оставалось очень мало.
На следующий день появилась служанка, расторопная португалка с дерзким взглядом и со слишком накрашенными глазами. Она потребовала непомерную плату, но хорошо говорила по-французски, умела готовить и казалась вполне пристойной.
— Настоящее сокровище, — заявил Филипп.
Как он умудрился ее найти? Его ничем не смутишь, его не пугают трудности, которые другого поставили бы в тупик. Марилене надоело спорить. Она наняла Марию. Потом встретилась с сиделкой, приехавшей на красном «мини». Сиделка обошла квартиру, подробно расспросила о больном, выразила сожаление, что в квартире нет аптечного шкафа. Потом, не снимая перчаток, села за стол и в блокноте записала адрес, номер телефона и свое имя: Анна Водуа. «Мадемуазель», — сухо уточнила она.
— Когда приедет господин Леу?
— Сегодня вечером.
— Зайду в восемь часов.
Филипп между тем снял номер в небольшой и очень уютной гостинице на улице Ниель. Едва освободившись, Марилена прибежала к нему. Недоверчиво перебрала постельные принадлежности, посмотрела на улицу.
— Филипп, мы делаем глупость. Ты здесь, я там… Ничего хорошего из этого не выйдет, я это чувствую.
— Что ты предлагаешь?
— Ничего.
— Вот именно. Выхода нет. Остается только ждать его смерти.