В твоих объятиях

Гринвуд Лей Б.

– И вам доброе утро, – откликнулся Уорд с легкой улыбкой, едва тронувшей его губы. – Надеюсь, у вас было хорошее путешествие.

– Ладно, ладно. Ну, плохие у меня манеры, – пожал плечами Тринити, улыбка вернулась и к нему. – Ты знал это, когда подписывал договор, так что не жди внезапного улучшения.

– Дом не в лучшем виде, мэм, но от солнца вас укроет. Я.буду рад помочь вам спешиться.

– С удовольствием приму вашу помощь, – ответила Виктория, довольная тем, что все друзья Тринити относятся

к нему уважительно и не обращают внимания на его репутацию.

Тринити послал своего коня между Викторией и Уордом.

– Никто никуда не пойдет, пока ты не ответишь на мой вопрос.

– Мне, пожалуй, лучше ему ответить, мэм, а то он продержит нас здесь, пока кто-нибудь не свалится от солнечного удара. Ему-то что, а у меня, если долго стою на солнце, кружится голова.

– Наверное, у меня кружилась голова, когда я решил, что ты можешь быть управляющим, – кивнул Тринити. – Ты такой же, как Бен. Ваша парочка заговорит кого хочешь. Так что делают здесь эти коровы?

– Он сказал, что привел сюда коров, потому что нечего тебе было сажать их ему на шею. Слишком много заботы держать их в стороне от оврагов, находить для них воду, прогонять скотокрадов и кугуаров.

– Тогда он должен был их продать.

– Сказал, что с этим тоже много хлопот.

– Поэтому он перегнал их на расстояние нескольких сот миль через одну из худших пустынь в стране.

– Бену пустыни нипочем. Сказал, что ему они очень даже нравятся, если нет дождя.

У Тринити был такой вид, будто он готов свернуть шею своему управляющему.

– Я отдам ему половину денег, когда продам этих коров.

– Он так и думал, что ты это скажешь. Велел передать тебе, что открыл в банке счет на твое имя.

– Я отдам ему наличными.

– Сказал, что закопает их у тебя под крыльцом.

Тринити расхохотался:

– Получается, что я все-таки завел себе стадо. Теперь мне нужно раздобыть денег, чтобы привести в порядок постройки.

– Не возражаешь, если, пока ты будешь их искать, я заберу маленькую леди с солнцепека?

Тринити спрыгнул с коня и протянул руку Виктории, помогая ей спешиться.

– У этой маленькой леди есть имя. Она Виктория Дэвидж. Убийца, за которой я отправился, чтобы вернуть ее в Бандеру на виселицу. – И добавил, видя растерянность в глазах Уорда: – Я сделал ошибку. Она невиновна.

– Но ты все равно привез ее сюда?

– Она настояла. – Тринити рассмеялся, глядя на недоверчивое лицо Уорда. – Мисс Дэвидж решила, что пришла пора покончить со злосчастной неразберихой раз и навсегда. Она побудет здесь, пока я отыщу человека, который может доказать, что она не убивала своего мужа. Бен уже отправился на его поиски.

– Куда он поехал?

– В Увальде. Я должен встретиться с ним там через три дня. Он разыскивает Чока Джиллета. Слышал о таком?

– Нет.

–

Как поживает Дьябло?

– Вредный, как всегда, – покачал головой Уорд. – Сам посмотри.

Тринити повел Викторию в сарай к стойлу у дальней стенки. Прохладный полумрак был очень приятен.

– Почему ты держишь коней в сарае? Отец никогда так не поступал.

– Мы держим внутри только Дьябло. Он жеребец и нападает на всех лошадей мужского пола, будь то жеребец или мерин.

От громкого посвиста у Виктории заложило уши. Великолепный вороной жеребец в дальнем стойле недовольно стучал копытом.

– Он дикий?

– Нет, просто сердитый. Я выиграй его у игрока, который сам выиграл его у какого-то конезаводчика с Востока. Он чуть не забил его до смерти, пока я его не забрал. Он позволяет мне положить на него седло, но буквально безумеет, если кто-нибудь пытается на него сесть.

– Что ты будешь с ним делать?

– Приручу его. Надеюсь.

– А если не сможешь?

– Пущу на племя. Я заработаю состояние, продавая жеребят от него. Не подходи слишком близко. Он кусается.

– Ты ведь не укусишь меня? Правда? – промурлыкала Виктория, обращаясь к жеребцу. – У меня был такой же, как ты. Только он любил, чтобы я на нем скакала. Я ездила на нем каждый день.

Тринити стоял напряженно, готовый оттащить Викторию от Дьябло. Однако, к большому его удивлению, голос Виктории, казалось, успокоил жеребца. Она даже протянула к нему руку сквозь решетку. Дьябло попятился, но не попытался на нее напасть!

– Кажется, у тебя есть особый подход к лошадям, – промолвил Тринити. – Он ведь не подпускает к себе никого, кроме меня.

– Он не злой, – проговорила Виктория, отступая от стойла. – С ним просто очень плохо обращались. Если будешь приручать его медленно, он научится тебе доверять.

– Я это и делаю, – кивнул Тринити, выходя с ней из сарая. – Но он отнесся к тебе лучше, чем к кому бы то ни было. Возможно, ты сумеешь мне помочь. Это займет твое время, пока меня не будет.

Они не обсуждали его отъезд, и Виктория вдруг поняла, что они вообще ничего не обсуждали. За исключением смертного приговора, нависшего над ее головой, они разговаривали лишь о вещах совсем малозначительных.

Это следовало изменить. Пока он был всего-навсего бродячим ковбоем, пока он был всего лишь охотником за вознаграждением, который вез ее обратно в Бандеру, то, что он делал, было для нее не важно. Но все изменилось за время их долгого путешествия.

Она знала, что любит его. Она знала, что хочет провести с ним остаток жизни. Но она не знала, каковы его чувства к ней. Она не знала, что он думает насчет женитьбы. После той ночи откровенностей он никогда не упоминал о Куини. Она не знала, сможет ли он когда-нибудь забыть Куини.